Сергей Романов - Автобайки

...Лениным и закончилось.

1999 г.

ЛЕТАРГИЧЕСКИЕ СНЫ

В соседнем дворе живет дядя Боря. Впрочем, это для всех местных пацанов он дядя Боря. А для взрослого населения - Борис Петрович. Потому что не солидно президенту какого-то важного фонда называться дядей Борей. И хотя Борис Петрович - инвалид, у него как у всех здоровых людей есть две слабости. Обожает армянский коньяк и накрученные автомобили. Когда-то в молодые годы, когда у Бориса Петровича было не одна, а две ноги, он разъезжал по городу на стареньком "Москвиче" 408-й модели. А когда потерял ногу и стал президентом важного фонда, стал менять автомобили с периодичностью один раз в полгода. Был у него и "Опель", и "Форд", и "Ауди", и "Мерседес". Пацанам дядя Боря говорил, что потерял ногу на афганском фронте. На самом же деле отсечение произошло довольно-таки банально. Накачавшись армянского коньяка, полз Борис Петрович домой, но не сумев преодолеть железнодорожное полотно, так и уснул на рельсах. А тут, некстати, электричка...

Мужиков-то не проведешь, вот Борис Петрович и объяснял самым любопытным, что стал после сорока пяти лет впадать в летаргические сны. Причем, как в случае с электричкой, в самых неподходящих местах.

Когда у Бориса Петровича ещё "Мерседес" был, дорогу к родному дому преградил шлагбаум на переезде. Дядя Боря, на всю жизнь запомнив неудачное форсирование рельсового пути, не стал рисковать второй ногой. Выключил зажигание, откинулся на спинку сиденья и... впал в летаргический сон. Товарняк уже полчаса как прогромыхал, а "Мерседес", перегородив дорогу через переезд, стоял как вкопанный. За иномаркой километровая колонна машин собралась. Мат и гул клаксонов стоял на всю округу, а Борис Петрович и не думал просыпаться. Машину окружили водители, глядят в затонированные окна, а там мужик с закрытыми глазами. Без всяких признаков жизни. Вызвали милицию. Дэпээсники бегают вокруг "Мерседеса", а двери открыть не могут. Примчалась служба спасателей - вскрыли, наконец, двери. Медицинский работник пульс нащупал - отличный пульс. А в салоне витает душистое амбре от армянского коньяка. Разгневанные непорядком работники милиции вцепились в Бориса Петровича и ну тянуть его из салона. Тяжелый гад! Наконец, швырнули на асфальт так и не очнувшегося водителя, глядь, а у мужика-то ноги тю-тю... Чуть все в обморок не попадали. По щекам били, ватку с нашатырем под нос совали - спит богатырским сном. Куда его везти: в отделение, вытрезвитель, по месту прописки или в больницу? Сострадание взяло вверх, отвезли инвалида в госпиталь, там Бориса Петровича через несколько часов и вывели из летаргического сна.

Полгода после этого случая Борис Петрович за руль не садился - прав-то лишили. От дома к фонду возил его персональный водитель. Зато дважды успел впасть в летаргический сон. Первый раз уснул в президиуме на важном предпринимательском съезде. Съезд закончился, все поднялись со стульев и устремились в ресторан, а Борис Петрович, посетив заведение общепита, задолго до начала мероприятия, продолжал почивать. В другой раз поздно вечером заехали к товарищу домой, чтобы после работы продолжить дегустацию коньяка. Все члены семьи у друга уже спали. Они тихо посидели на кухне, и решил Борис Петрович остаться в гостях на ночлег. Ему постелили в свободной комнате, а ночью, жена друга подняла на уши весь дом. Захотелось ей по нужде, открыла она дверь в туалет, а там на унитазе совсем незнакомый мужик спит.

Когда срок наказания истек и водительские документы вернули, Борис Петрович приобрел джип "Чероки". Машина по своей комплекции подстать президенту важного фонда. Только со всеми четырьмя колесами. Несмотря на все протесты, персональный водитель был уволен, и дядя Боря снова занял место за баранкой. Правда, не надолго.

Как-то поздно ночью с дачи возвращался. И прямо за рулем впал в летаргический сон. Джип на изрядной скорости съехал с шоссе и устремился под уклон. Стукнулся о ствол могучей ели, затем раза три перевернулся и завалился колесами вверх. Утром разбитый и исковерканный внедорожник заметил проезжавший мимо дальнобойщик. Сообщил об аварии на пост ДПС. Опять неотложка примчалась, милиция, служба спасения. Поставили машину на колеса, да водителя никак не достать - все двери заклинило. Специальными гидравлическими ножницами вырезали левую боковину. У пристегнутого ремнем безопасности водителя голова покоилась на баранке. Он мирно спал. А на теле - ни одной царапины.

Уволенного ранее персонального водителя дядя Боря восстановил на работе. Со сроком контракта - три года. Не пешком же на работу ходить...

1999 г.

С УЛОВОМ

В предвкушении бесперебойного клева Дырин накрутил полтора десяток лунок. С расчетом: на одном месте поймает - сразу перейдет на другое. Там выдернет - на третье, потом на четвертое... Его заверили на этих местах рыба сумасшедшая, от клева рыбаку разогнуться некогда. Тут тебе и окунь, и плотва, и лещ, и судак, и щука и... Особь, что покрупнее и порасторопнее, нагло отгоняет от мормышки с мотылем хилого и слабого. На этом месте, как утверждали рассказчики, никакой подкормки не надо. А рыба порой и на голый крючок бросается. Сосед Михалыч за два выходных полцентнера наловил.

Дырин забросил удочки и отпихнул от себя подальше ящик-сидушку, чтобы не мешал сбрасывать леску. Ящик показался ему чрезмерно крохотным, и Дырин бросил взгляд на берег, где оставил свои новенькие "Жигули-шестерку". Бог с ним, маленьким ящиком - багажник в машине пустой и вместительный. Можно доверху забросать лещами и щуками.

Прошло полчаса - ни одной поклевки. Дырин достал бинокль, приблизил окуляры к глазам, медленно развернулся на триста шестьдесят градусов - все рыбаки словно мертвые. Сидят на стульчиках, не шевелятся. Да и чтобы судаки из лунок выпрыгивали Дырин тоже не заметил. Наглая ворона плавно опустилась на лед, долбанула клювом пенопластовую коробочку с мотылем - Дырин и крикнуть не успел, как червячки разлетелись в разные стороны. И вороны след простыл. Дырин долго собирал со льда обмороженную наживку, в тайне надеясь, что на какой-нибудь из полдюжины удочек уже сидит красавец-подлещик. Но тщетными оказались предположения - мотыль на крючках даже не пригублен.

На третий час рыбалки стал Дырин менять мормышки: красные на желтые, желтые на серебристые, серебристые опять на желтые. Стал, как и сотни рыбаков вокруг, то поднимать крючки ближе к поверхности реки, то опускать их на самое дно. Даже ерши игнорировали утренним завтраком. Да каким завтраком! Стрелки часов давно уже показывали время обеда.

Бросил снасти, побежал к группе рыбаков. Да есть ли здесь вообще рыба-то? Не отравлена река химикалиями и нефтеотходами? "Есть, - хором отвечают, - И судак есть матерый, и жирная плотва, и щука зубастая!" Вера в рыбью справедливость стала покидать Дырина, ему не хотелось уже поймать, хотелось одним глазком увидеть хотя бы одну малюсенькую рыбешку.