Сергей Романов - Нищие

Он поблагодарил лейтенанта и, когда тот покинул кабинет, откинулся в кресле и закрыл глаза. "Черт побери, - подумал он, - бросить бы все, да смотаться куда-нибудь на берег Средиземного моря. Спрятаться от всех этих убийц, грабителей, бомжей где-нибудь в Испании или Италии".

Он вспомнил своей первый выезд за границу. Случилось так, что они "пасли" нувориша-банкира, который с деньгами вкладчиков удрал в Барселону. С помощью местной полиции мошенника быстро вычислили и без всякого шума взяли. С наличными деньгами. Группа с преступником улетела сразу в Москву, а ему разрешили на неделю задержаться и отдохнуть в счет отпуска.

Он вспоминал борселонские улочки и ловил себя на том, что думает о нищих. О нищих с барселонского бульвара Рамблас. Эти аферисты зарабатывали на хлеб тем, что наряжались в костюмы известных литературных персонажей или исторических деятелей, выкрашивали лица бронзовой краской и на протяжении нескольких часов стояли неподвижно, изображая статуи . Бурдаков видел "живых" Колумба и Дон Кихота. Если же кто-то из прохожих бросал монетку к их ногам, то "памятник" быстро нагибался поднимал денежку, прятал в карман и снова до следующего подаяния застывал в исторической позе.

Потом ему часто приходилось выезжать за границу. И по оперативным делам, и по обмену опытом. Он был в Германии и Франции, Италии и Голландии. В итальянском городе Ремени он наткнулся на группу бездомных албанцев, которые приставали к прохожим. В Амстердаме человек-оркестр, отчаянно бил в барабаны, стараясь, чтобы на него обратили внимание. Он видел бомжей в Булонском лесу, спящих под каштанами с бутылками дешевого вина. В Праге на Карловом мосту он насчитал несколько неподвижных инвалидов, просящих милостыню, мастера-кукловода, двух аккордеонистов и одного скрипача. Так чем же нищие России "хуже" нищих в других странах?

Да ничем, успокоил себя Бурдаков. Мало того, иностранцы-нищие едут в Москву на заработки. Уж ему-то было известно, что в столице появилась каста иностранных бомжей. Эти не ютились в мусоропроводах или подъездах домов. Они жили в гостиницах и трижды в день принимали пищу в ресторанных условиях. Благодетелем безработных иностранцев являлся, как ни странно, "Аэрофлот".

Впрочем, служащие авиакомпании были не виноваты в том, что некие пассажиры, следовавшие транзитом через Москву, сбегали со своего рейса. В отделение Бурдакова несколько раз приходили донесения постовых и участковых, что это были жители или Африки, или Юго-Восточной Азии. Некоторые действительно следовали, к примеру, в Северную Европу, но... по фальшивым документам. Вот и приходилось пограничникам ссаживать нарушителей, и вся головная боль за их дальнейшее существование на этой грешной земле ложилась на плечи служащих авиакомпании и работников правоохранительных органов. Путешественники становились персонами нон-грата, а сказать проще - бомжами. Некоторые африканцы умудрялись ещё и зарабатывать, снабжая наркотой пассажиров и жителей прилегающих к аэропорту жилых районов.

Милиционеры неоднократно наезжали на пограничников, обвиняя их в том, что они усугубляют криминогенную обстановку в аэропорту. Пограничники лишь разводили руками, показывали международные законодательства и уверяли, что они и так предпринимают все меры, дабы отправить лишних едоков подальше от России. Но если даже не мешает законодательство, не всегда дальнейшей поездки желают непрошеные гости - сбегают прямо с трапа самолета. Иные притворяются тяжелобольными. Вот и приходится погранцам рассовывать "туристов" по разным диспансерам, распределителям и залам ожидания.

Бурдаков вспомнил случай, когда одна сомалийка прожила на нейтральной полосе аэропорта больше пяти месяцев. Она даже научилась сносно говорить по-русски, откликалась на имя Света и была очень довольна трехразовым питанием. Спала в закутке зала ожидания для иностранцев на картонных коробках.

Да что там сомалийка! К российским бомжам как-то присоединился негр с американским паспортом. Русско-американская дружба строилась на общих аналогичных интересах. Будучи безработным, в Америке янки не рисковал промышлять кражами - можно было загреметь в тюрьму. А вот в России он быстро понял, что воровство и попрошайничество здесь нечто вроде традиции. Маугли, как прозвали отечественные бомжи своего нового знакомого, быстро сошелся с местным контингентом, среди которого прославился умением играть в карты и виртуозно материться по-русски. Мелкие мошенничества, кражи на вокзалах и пустующих зимой дачах - американцу пришлось научиться всему этому, чтобы выжить в России. Его неоднократно задерживали сотрудники управления Бурдакова и по его же приказу отпускали. Как и любой человек, плохо владеющий языком, Маугли активно жестикулировал. Многие, повидавшие разных бомжей милиционеры, истолковывали акцент как остаточные явления после излечения немоты. В конце концов зарубежный бомж-актер надоел Бурдакову. На одной из пятиминуток, когда Маугли опять сидел в обезьяннике, руководство управления рассудило, что своих воров и мошенников хватает, собрали и оформили документы и прямо из отделения отправили Маугли на историческую Родину за океан. * Разрешите, товарищ майор? - на пороге кабинета появился дежурный по управлению лейтенант. * Заходи, Витя, по-товарищески сказал майор, закрыл папку с бумагами и от долгого сидения в кресле смачно потянулся. * Детективы читаете? - кивнул на папку лейтенант. * Прочитал уже. Вы пишете, а я, видишь ли, внимательно изучаю. * Я вам детективчик, товарищ майор, покруче принес. С таким сюжетом! * Герой-то кто ? Случаем не агент 007? * Бомжи, товарищ майор, бомжи. И, видимо, тот, кто ими управляет...

ГЛАВА 8. КНОРУС

После того как Кнорус завез домой Юрайта, он направился по точкам, чтобы собрать с нищих выручку. Утром деньги необходимо было сдать Афинской.

Свой объезд он всегда начинал с Белорусского вокзала. Оставлял машину на стоянке, обходил вокзальную площадь, залы ожидания, где промышляли нищие из фирмы "Милосердие", затем спускался в метро. Далее уже поездом, следовал до "Маяковской", затем на "Горьковскую". Пройдя все станции в метрополитене, он поднимался наверх выходил в "трубу" на Пушке и обходил все объекты нищенских стенаний. Здесь Кнорус любил задерживаться дольше, чем на других объектах. Во-первых, потому, что именно он по заданию Афинской приложил свою руку к этой точке, укомплектовал все уголки нищими и попрошайками. Во-вторых, это была самая суетная и веселая точка среди владений госпожи. Может быть, не самая доходная, но по насыщенности и разнообразию мелкого бизнеса - воровского и торгового, мошеннического и нищенского, Пушка уступала разве что раннему Арбату. Кроме того, Пушкинская "труба" ещё и неоднородна. Ту её часть, которая вела к магазину "Наташа" и "Макдональдсу", называли "Метровской". И хотя Афинская придерживалась правил не привлекать детский контингент к нищенству, на этой линии подрабатывали подростки и школьники-двоечники, предпочитавшие урокам попрошайничество, а иногда и грабеж.