Сергей Романов - Нищие

Галя от души рассмеялась: * Какая же вы неграмотная! "Колхоз" - это когда собираются десятка два парней и тебя несколько раз пускают по кругу. Так вот, они угрожали, что изнасилуют или просто убьют. Поэтому я и удрала в Москву. Отсюда позвонила маме. Она мне заявила: "Либо ты возвращаешься домой, либо ты мне больше не дочь!" Я ей говорю: "Выбираю второе. Потому что когда я вернусь и вновь начнутся скандалы, я опять уйду из дома. А зачем мне эта беготня?" Она мне ответила: "Как хочешь. Только помощи от меня не жди". А я её не ждала и не жду...

Маргарита подумала - как бы не сбежала через пару дней Галина из этого приюта. Девчонка отчаянная...

Позвонила секретарь из приемной и напомнила, что через десять минут начнется совещание у префекта. Маргарита собрала все бумаги в папку, поправила перед зеркалом волосы, подкрасила губы. На совещании будет Бурдаков, и ей хотелось выглядеть красивой.

Все уже были в кабинете префекта, и только она заняла свое место, как руководитель округа взял с места в карьер. Он смотрел в общую справку, составленную сотрудниками милиции по результатам рейда, и делился своими размышлениями. Ксерокопии справки были и у всех участников совещания. * В ходе рейда задержано почти четыре тысячи бомжей. Это на семьсот человек больше, чем во время такого же рейда в прошлом году. Каков вывод? А вывод прост - бомжевание прогрессирует...

Маргарита обвела взглядом участников совещания и, не обнаружив за столом Бурдакова, вопросительно посмотрела на его заместителя Сергея Ефимовича Кондрашова. Он увидел её взгляд и в ту же секунду опустил глаза в справку. Ей показалось его поведение странным, потому что при встречах заместитель Михаила всегда преображался. Усталое лицо расплывалась в улыбке, глаза загорались, и он непременно шутил. Правда, шутки были довольно затасканными и плоскими, но Маргариту радовало, что её появление всегда приободряло Кондрашова. * Отправлено по месту жительства в другие регионы, - продолжал префект читать справку, - тысяча шестьсот двадцать человек. Ого! Это же сколько денег мы израсходовали на бесплатные билеты? * Сто восемьдесят миллионов рублей, - тут же ответил начальник финансового управления.

В ответ префект лишь хмыкнул: * Был бы толк. Вкусив столичной жизни, половина из них через неделю вернется к нам обратно. Ну, ладно, что тут дальше? Шестьсот с лишним человек отправлены в семьи. Двести в приемники-распределители, триста пятьдесят в приюты, остальные отпущены. Куда отпущены? - посмотрел он в сторону заместителя начальника управления внутренних дел. * По домам. Все эти люди имеют московскую прописку, свою жилплощадь. Это, Дмитрий Яковлевич, профессиональные нищие. С каждым годом их становится все больше и больше. * Почему? Льготы даем, пенсии увеличиваем. В Москве средний заработок у рабочих уже за сто пятьдесят долларов... * Так стоять с протянутой рукой все равно выгоднее. Во-первых, не пыльно. Во-вторых, никто за это не накажет. А самое главное попрошайничество дело очень прибыльное. Некоторые за пару дней по сто пятьдесят долларов зарабатывают. Ну, а в-четвертых - традиции. Первопрестольная ведь и в былые века была изрядно населена попрошайками и безработными. Из бывших братских республик бомжи в Москву, как навозные мухи, слетаются на это самое дело... Вся проблема в том, что Россия единственная из республик бывшего СССР, отменившая уголовную ответственность для бомжей. * Это не оправдание наших служб, а всего лишь отговорка, - строго сказал префект. - В прошлом году мэр подписал постановление "О мерах по усилению борьбы с бродяжничеством в Москве". И сегодня этот документ является правовой базой для соответствующей работы. Вам это известно, Сергей Ефимович?

Заместитель начальника управления внутренних дел молчал и что-то раскрашивал простым карандашом на справке. Казалось, вопрос префекта был задан кому-то другому. * Сергей Ефимович? - раздражаясь, повторил префект. - Вы меня не слышите? * Почему же? Отлично слышу. Только если внимательно прочитать тот указ мэра, то помимо разных карающих мер там предусмотрены и меры профилактические. Социальным службам города дано было задание создать сеть центров реабилитации для бомжей. Однако правительством Москвы вопрос финансирования так и не решен. Конечно, все мы люди и должны понимать: какие уж тут теплые и сытные приюты для деклассированных люмпенов, если сотрудникам милиции ничтожную зарплату задерживают уже несколько месяцев? В округе остался один-единственный приемник-распределитель... * Так ведь второй, по просьбе руководства управления внутренних дел, мы переоборудовали для нужд следственного изолятора. Разве вы об этом не просили? * Одну дырку закрыли, другую открыли... - словно самому себе сказал милиционер.

Префект, видимо решив отложить разнос, опять посмотрел в справку : * Детей-голодранцев развелось... Что все сироты, что ли?

Маргарита вздрогнула. Это был уже упрек в её сторону. Хотя упрекать, в принципе, было не за что. Она и сотрудники подобных отделов социальной защиты и так делали все возможное и невозможное, чтобы пристроить подростков хотя бы под казенную крышу. Ими за два года в столице было открыто одиннадцать детских приютов, из которых один был чисто девичий. Вспомнив об этом, Маргарита не могла, да и не хотела утаивать факт милицейского произвола. Конечно, ей не хотелось бы выносить сор из милицейской избы и на этом совещании упрекать работников внутренних дел в лице заместителя Бурдакова, но и молчать она уже больше не могла. Не имела права. Ведь дело дошло до того, что девичий приют, который находился в трехэтажном особняке, милиционеры просто затерроризировали. Дело дошло до того, что один из милиционеров высказал директору приюта непонятно откуда появившуюся версию о том, что в приюте готовят проституток для борделей на Западе. Доказать свои же фантазии милиционеры решились с помощью тех же воспитанниц, которых подолгу допрашивали в отделении. Но когда допросы ни к чему не привели, милиционеры, вооружившись автоматами, стали регулярно наведываться в приют под невинным предлогом "посмотреть". * Дмитрий Яковлевич, коли вы уж задели подростковый вопрос, то хочу сообщить, что забота нашей милиции о детях превратилась в последнее время в настоящий террор.

Префект в изумлении поднял брови. Кондрашов, сообразив, о чем хотела сказать Белякова, потупил глаза и принялся снова черкать что-то на справке. * Ровно неделю назад люди с автоматами устроили очередную атаку на девичий приют. Подняли и девочек, и воспитателей в семь утра. Воспитанницы решили, что их всех силой хотят отправить в подростковый приемник-распределитель. * В распределитель направляются самые трудные подростки. И в этом нет ничего страшного, - поправил её Кондрашов. * Ничего страшного? - возмутилась Белякова. - Те, кто успел побывать в вашем детприемнике, делятся страхами с остальными обитательницами приюта. И страхи вполне обоснованы. Хуже, чем в тюрьме строгого режима. Провинился один - все будут стоять шеренгой и пялиться в одну точку, пока у виновного не сдадут нервы, и он во всем не сознается... Одну девочку наказали за найденные в туалете окурки, а потом оказалось, что это сами воспитатели курили. В туалет - строем. На обед строем. Это что армия, что ли? Или воспитательное учреждение? Но это ещё куда ни шло! Девчонки вспоминают тамошние наказания. Из экстремальных методов - дубинки. Если есть время и желание - ставят на горох. Для самых непонятливых - карцер, в котором без еды и воды они могут просидеть до трех дней. Девчонки в родном доме не видели ничего хорошего, и мы действуем теми же самыми методами. Так вот, после налета автоматчиков на приют несколько девчонок пообещали покончить жизнь самоубийством. Я хочу заметить, что это не пустые обещания. У некоторых подростков патологический страх перед милиционерами. * Чего же это они нас так бояться? - ехидно спросил Кондрашов. * Могу сказать, Сергей Ефимович, - и Белякова с вызовом посмотрела на заместителя Бурдакова. Теперь даже, если бы на совещании присутствовал сам Михаил, она все равно бы сказала в глаза все, что думает о "воспитательных" методах некоторых сотрудников. * В тот приют мы отлавливали девчонок по вокзалам. Одна, например, из приличной семьи, жила с родителями в Минске. Но потом сбежала из дома и приехала в Москву, где на неё сразу же местные бандиты глаз положили. А способствовал в этом сотрудник муниципальной милиции. Еле успели перехватить... Другая девушка сюда поступать приехала. Провалилась, а денег на обратный билет уже нет. Пока работу искала, пришлось на вокзале ночевать. На вторую же ночь её задержал наряд милиции, изнасиловали и избили. А потом она попала в банду, курирующую Курский вокзал, - они хотели её заставить заниматься проституцией. Но она попала в тот самый девичий приют дико напуганная. Не желала даже говорить о своем горе, не то что в суд на насильников подавать. Но потом успокоилась, было, а тут на приют автоматчики совершили атаку. Думала, что ей отомстить пришли. Ну и за веревку...