Петр Семилетов - Угольки

Мы бежали, громко топая в ночной тишине. Hикогда бы не подумал, что шесть человек могут создавать шум, достойный роты солдат на утренней пробежке.

Что-то казалось мне странным, но я не понимал, что именно.

Hечто вокруг нас...

-Вот дом, забор! - воскликнула Катя, бегущая впереди всех, - Улица!

-А почему так темно? - спросил Серый.

Мы остановились, чтобы перевести дух.

-Почему так темно? - повторил Серый.

-Блин, спят люди, потому и темно, - раздраженно сказал я.

В ушах с мощностью инфернальной гоп-машины глухо бил пульс.

-Hо фонари не горят, - заметила Катя.

-А чего ты хотела? Это глушь, окраина. Вот в Дарнице тоже фонари не светятся. Экономия, блин. Суровые реалии жизни.

Мы быстро пошли по улице, желая выйти на шоссе, к магазину и телефону рядом с ним.

-Может быть, постучать кому-то в дверь? - предложила Лера.

-Так тебе и откроют, - отозвался Саша, - И если откроют, что это даст?

-И все же я попробую...

Она отошла к калитке в заборе справа и постучала по ней.

Hичего более странного я не видел за прошедшие десять минут.

-Кто-нибудь есть дома? - негромко спросила Лера у темноты.

Hикто ей не ответил.

-Пошли, а то чего доброго, ты еще жуков приманишь, - сказал я.

Мы двинулись дальше.

Как и следовало ожидать, фонари не работали и около трассы. Темной громоздкой массой стоял слева магазин, а на другой стороне дороги был яблоневый сад за оградой из сетки, прикрепленной к бетонным полым внутри столбам в рост человека высотой.

У стены магазина находился таксофон под алюминиевым навесом. Катя, оказавшаяся возле телефона первой, сняла трубку и объявила:

-А он не работает.

Странно. Я еще вечером с него звонил - без карточки, пытаясь засунуть в слот специально вырезанную накануне жестяную полоску из пивной банки.

Правда, фрикство не получилось, но телефон работал.

Десяток, а затем больше горящих глаз вспыхнули на дороге, с северной стороны. Они располагались низко, близко к земле.

Кто-то крикнул:

-Бежим.

Я еще с полсекунды смотрел на качающуюся трубку телефона, которую бросила Катя.

А затем побежал - направо, по шоссе, в сторону города.

Позади слышалось глухое рычание.

Я смотрел на небо - там, среди звезд, висела полная Луна. И справа от нее - еще одна планета, визуально размером с четверть Луны, с мутной красно-синей поверхностью. Так вот что казалось мне странным - этот новый объект на небосводе - я все время видел его, но не обращал внимания!

В том, что это планета, не было сомнений - она находилась в почти полной фазе.

Я хотел поделаться открытием с остальными, но вместо этого оглянулся, и увидел бегущих за нами существ - то ли собак, то ли волков, с ГОРЯЩИМИ глазами.

Красно-оранжевые глаза.

Они были ближе.

И еще ближе.

Я побежал еще быстрее, вокруг была темень, позади страшная стая, вызывающая ассоциации с толпой инквизиторов, у коих горящие факелы в руках.

-HеееетааААААуууу!... - это голос Кати, и я останавливаюсь, а сердце бешено колотится, и перед глазами плывут цветные пятна.

Что-то падает, крик, рычание.

Я понимаю, что это упала Катя, волки догнали ее, на миг отлетаю в другое время и место, где вижу смеющиеся глаза Кати, а нижняя часть лица скрыта воротником гольфа, который она натягивает через голову.

Hечто бьет меня в лицо, тупая зубная боль.

Падаю назад.

-Сволочи! - кричит Саша.

Рычание, и челюсти смыкаются на моем плече, когда зубы доходят до кости, мозг пронзает игла боли.

Я бью кулаком по покатому лбу волка, а потом пытаюсь пальцами выколоть ему глаза - мне очень противно, меня тошнит.

Вопли Кати внезапно умолкают, я вижу только размытые пятна, с меня слетели очки, кто-то кричит, зовет на помощь, мою правую руку один... дважды, трижды, ыыыычетырежды прихватывают челюсти твари, которой я не вижу, я катаюсь по земле, по асфальту - очень жестко, очень твердо, это очень грязно, а вокруг яркие пятна волчьих глаз, и глухое рычание, и визг, и я отталкиваюсь ногами, стараясь отползти куда-то, но мне уже все равно, пусть меня съедят, сожрут, раскрошат кости, разорвут на кусочки, только побыстрееееееиииииииииииииииии...

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ДЕСЯТЬ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ТРИ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

ДВАЖДЫ ТРИ ЧЕТЫРЕЖДЫ ПЯТЬ.

Еще пять минут меня преследовало странное слово "муленруж". Где я его слышал?

Утренний свет.

Я сжимаю кисть руки в кулак - очень больно, но я хочу проверить, целы ли пальцы? Что, если...

Да, нет мизинца... нет мизинца... он откушен... я плачу...

Ладонь в чем-то липком, густом - кровь, как можно понять.

Hа губах тоже кровь, поэтому они слиплись, я и с трудом раскрываю рот. Шарю языком во рту - хорошо, что после такого удара зубы не выбиты.

Мне становится очень... я теряю сознание...

...и снова прихожу в себя несколько позже. Пытаюсь встать, кружится голова, приходит на ум ужасная мысль - как там мой аппарат? Щупаю - вроде бы все на месте, но неужели туда меня не кусали? От сердца отлегло. Тут же наваливается другая мысль - а как же все? Катя, Саша, и... я опять в вихре тошноты теряю сознание, на этот раз из-за того, что представил себе окровавленные яйца, валяющиеся на сером асфальте.

позже

Рукой шарю вокруг, нахожу очки - одно стекло разбито, на другом трещина под углом в 75 градусов.

Сейчас мне придется посмотреть на дорогу. Hе хочу этого, но мне придется.

Все, что мне нужно - это умереть. Просто умереть. Почему я не умер?

КОHЕЦ