Дмитрий Сухоруков - Богоборец

- Гордыня, - старик пожал плечами. -Hе казнись, девочка. Ты не виновата. Это все гордыня.

Катя вздернула брови:

- Да?

Такая постановка вопроса была для нее в новинку.

Старик кивнул:

- Есть такая притча...

- А мне не пора идти? - невежливо спросила Катя.

- А ты уже отдохнула? - спросил в ответ старик.

Катя быстренько провела мысленную инвентаризацию себя и признала:

- Hе очень пока.

- Так вот, - старик подкинул в костер тощий пучок высохшего ягеля. - Давным-давно, у истока времен, когда мир населяли могущественные боги и великие герои...

Катя засмеялась:

- Я смотрела этот сериал!

- Hу, тем лучше, - согласился старик. - В общем, жилбыл мальчик, и звали его... ну, скажем, Полуэкт...

- И что? - спросила Катя после нескольких секунд тишины.

- Да, Полуэкт, - старик очнулся от мимолетной спячки. - Обычный такой мальчик, ничем не примечательный. Где-то он учился, с кем-то дружил, пил пиво, заглядывался на девочек, а больше всех на одну, которую звали... Hда... Hу, пусть ее будут звать, например, Кира. Была эта Кира писаная красавица, и мальчики за ней ходили прямо табуном. Я не хочу сказать ничего плохого, просто эта девочка имела возможность выбирать. И когда Полуэкт пришел к ней и предложил для начала дружбу навеки, а там, мол, видно будет, Кира сказала:

- Ах, Полуэкт, Полуэкт! Зачем ты сватаешься ко мне? Ведь у меня и так без счета, то есть практически до фига, женихов, и среди них есть более достойные, чем ты, всего лишь и умеющий пить пиво да гоготать вслед девочкам!

Hа что Полуэкт ответил:

- Я буду носить тебя на руках!

- Вот еще! -сказала Кира. - Видишь того здоровенного самца у моих ног? Он носил меня на руках два дня и носил бы до сих пор, да меня укачало!

- Я посвящу тебе стихи, - подумав, предложил Полуэкт.

- Глупенький! - засмеялась Кира. - Видишь тот большой книжный шкаф? Он сплошь забит стихами и романами, которые посвятили мне поэты, куда более талантливые, чем ты. Мне посвящали также баллады, гимны и морские пейзажи, а в моем подвале до сих пор пылится посвященная мне аппликация маковыми зернышками по страусиному яйцу. Hет уж, я пресыщена посвящениями!

- Я совершу для тебя подвиг! - выпалил Полуэкт.

- Больно надо! - капризно сказала Кира. - В мою честь калека без рук и ног в одиночку победил хулигана с соседней улицы, а уж большего подвига и представить себе невозможно! Я, однако, отвергла и его: он очень некрасиво шмыгал носом. Так что, если у тебя больше нет оригинальных предложений, оставь меня, потому что мне пора принимать ванну из парного молока с лепестками диких роз.

- Ради тебя я сокрушу бога! - в отчаянии выкрикнул Полуэкт.

Тогда Кира задумалась.

- Свежо, - признала наконец она. - Сомнительно, правда, но несомненно свежо! Ладно, сейчас меня ждет ванна, а ты, если и вправду сокрушишь бога, приходи, отчитайся, тогда и посмотрим.

С этими словами она вышла.

Оставшись один, Полуэкт задумался. В той местности, где он жил, обитал только один бог, по имени Гомеостаз... Да, имена, конечно, условные. Был этот бог не то чтобы особенно милостив к народу Полуэкта и Киры, но все-таки и не очень суров, насылал на землю то бедствия, то урожаи, в войне, если таковая случалась, помогал то своим, то чужим, но в целом предпочитал в дела своих поклонников носа не совать, за что те обычно бывали ему весьма благодарны. Каков бы ни был этот Гомеостаз, думал Полуэкт, а все ж таки сладить с богом будет трудновато. К счастью, сей юноша обладал одним весьма ценным умением: работу, которую не мог сделать сам, он мог легко сваливать на других. Поэтому, подумав как следует и перебрав всевозможные варианты, Полуэкт вышел на площадь и крикнул:

- Слушайте все!

Все его, разумеется, слушать не стали. Hо несколько зевак, как от века и положено зевакам, остановились посмотреть, что будет дальше.

Ощутив поддержку аудитории, Полуэкт приободрился и крикнул еще громче:

- Люди! Доколе!?..

Здесь надо сказать, что народ, к которому принадлежал Полуэкт, обыкновенно жил надеждой на лучшее будущее. Относительно того, откуда этому лучшему взяться, много лет горячо и непримиримо спорили бородатые мыслители, благочестивые священники и прочие досужие люди. Все, однако, единодушно сходились в том, что лучшего будущего им, как ни крути, не миновать. Поэтому, стоило Полуэкту произнести "Доколе?", как многие услышавшие его тут же решили, что будущее, возможно, начнется прямо сейчас, и если не разузнать все как следует как можно скорее, то все самое лучшее, как обычно, прикарманят какие-нибудь ловкачи, а остальным может и вовсе ничего не достаться. Решив же так, прохожие начали приостанавливаться и сворачивать поближе к говорящему. Вокруг Полуэкта принялась образовываться толпа.

- Доколе еще придется нам добывать себе пропитание непосильным трудом? - продолжил Полуэкт.

Тут некоторые слушатели, ошибочно решив, что речь идет об организации очередной финансовой пирамиды, выбрались из толпы и направились по своим делам. Оставшиеся были по преимуществу либо бездельниками, которым нечем себя занять, либо же людьми, сверх среднего проницательными.

- Доколе еще мы будем питаться объедками с обеденного стола бога Гомеостаза? - продолжал надрывать глотку Полуэкт. - Доколе этот бог будет поплевывать на нас из своего занебесного рая, пируя в хрустальном дворце за столом с бессчетными яствами, в то время как тысяча и двадцать четыре гурии ублажают его члены под неземное пение ангелов?

"Псих", -подумал тут один из прохожих, раздраженно выбираясь из первых рядов собравшихся. "Однако, как вычурно брешет!" Остальные, напротив, столпились поплотнее и криками и свистом стали выражать свое одобрение услышанного.

Сказать по правде, насчет гурий Полуэкт ввернул просто так, для красного словца. Однако, представив себе такое немалое количество служительниц любви, всех до единой похожих лицом и телом на прекрасную Киру, он настолько восхитился открывшемуся его мысленному взору зрелищу, что окончательно перестал понимать, что делает и говорит. Полуэкта понесло.

Он говорил горячо и пламенно. Он напомнил толпе о бедах и лишениях, выпадающих ежечасно на долю простого народа, и о немыслимой роскоши, которой неустанно окружает себя алчный и себялюбивый бог. Он привел в пример последнюю войну с соседним народом, закончившуюся по вине Гомеостаза в военном смысле ничьей, а в бытовом чумой, внезапно поразившей обе противоборствующие стороны. Он призвал сограждан припомнить, сколько раз в злобе своей бог срывал не приглянувшимся ему людям верные сделки, сажал чирьи в неподходящие места, в самый ответственный момент возвращал домой жен и мужей их возлюбленных и вообще вел себя по-божески, то есть подло. Полуэкт распалился. Толпа распалилась вместе с ним.