Тайэрэ - Легенды Средиземья

Легенда о Каменном озере

Рассказывают, что высоко в горах, что лежат на восток от Великой реки, окружая полукругом Черную Страну, там где обрывы особенно круты, а тропы обманчивы, есть небольшое абсолютно плоское плато, к которому ведет только одна едва различимая в каменной крошке и щебне тропинка. Она причудливо вьется, большей частью петляя над захватывающей дух высоты отвесными склонами, порой пересекает широкие расщелины и вдруг незаметно почти обрывается над самой пропастью.

Не каждый осмелится отправиться в те горы, которые не любят присутствия человека, что так бесцеремонно нарушает их молчаливый внимательный покой, и едва ли найдется много тех, чьи глаза достаточно зорки, чтобы разглядеть еле заметные тени тропы меж одинаково серых камней, припорошенных словно бы прахом самого времени - ибо эти горы старше многих из гор Арды; в глуби Начала Времен поднялись они по воле Темного Валы и остались незыблемыми до сих пор.

Многие бури войн Арды пронеслись мимо них, не коснувшись и не изменив их ни на чуть.

Горе посмевшему остаться на ночь в горах - ему не увидеть ни добрых снов, ни проснуться утром отдохнувшим. Лишь только странные обрывки причудливых и страшных снов вспомнит он, да еще ощутит страшную усталость, словно ночью ни на миг не переставал своего пути по горным склонам. Горе и тому, кто нарушит покой гор громким ли криком или неосторожным движением потревожив неустойчивую массу серого щебня - грозная лавина неудержимой стеной камня и пыли пройдет по склону, навеки поглотив безумца.

Рассказывают, что те, кто действительно чуток сердцем, способны слышать в свисте ветра и шуме камнепадов голоса гор, говорящих меж собой на странных наречиях, что древнее всего мира; и понявший хотя бы несколько слов из их неспешных и опасных для человека бесед, где спрашивают лавиной, а отвечают обвалом, познает мудрость, которой никогда не знали люди, ибо пришли в мир позже всех прочих существ и лишь по рассказам знают о тех битвах, что бушевали здесь в Начале Времен, когда пути Света и Тьмы разошлись навек и больше не могли творить вместе, но лишь борьбой их держалось Равновесие.

Оттого многие, встающие на путь познания, приходят в горы чтобы попытаться познать их мудрость. Говорят, что нужно прийти в горы без питья и хлеба, с пустыми руками рано утром накануне Ночи Полной Луны и, начав свой путь с первыми лучами солнца, не прекращать его, пока не взойдет луна и не осветит своим серебряным светом вершины гор, и они не засеребрятся вместе с ней странным призрачным светом. Только тогда может остановиться и сесть пришедший за знанием; но о том, что бывает дальше не рассказывает никто из тех, кто вернулся назад из опасного путешествия.

Они не похожи на прочих людей: печальны их голоса и задумчив взгляд, они словно бы живут во сне и видят ежеминутно нечто, скрытое для остальных, что-то несказанно прекрасное и скорбное одновременно - о них говорят, что их сердца коснулась Мудрость Гор. Они слагают песни об озере в глубине гор, странные и удивительные, полные непонятной тоски; но только два раза поднимается Ищущий Знания в полнолуние в горы: первый - в начале своего жизненного пути, и второй - чтобы уже не вернуться обратно.

Когда-то, в самом начале Второй эпохи, в эти горы приходил странный человек, не похожий на других. Легко, не глядя под ноги, проходил по всем тропам, казалось, совсем не боясь сорваться вниз; словно каким-то безошибочным чутьем угадывал верную дорогу - и она приводила его к странному месту. Ровное, совершенно плоское плато овальных очертаний, усыпанное мелкой серо-коричневой пылью, а в середине его - странный черный блестящий круг, словно застыл на миг в своем суетливом движении шарик необычной черной ртути.

Часами и днями пришедший сидел у самой кромки странной черной жидкости, поверхность которой не мог поколебать самый сильный ветер, надвинув на лицо капюшон, лишь странно поблескивали из-под него глаза того же блестящего черного цвета, что и жидкость в озере. Он сидел неподвижно и ветер, гоняя клубы бурой пыли, засыпал его плащ - но ни одна пылинка не опускалась на гладь озера.

О чем он думал, о чем говорил без слов с волшебным озером и что оно отвечало ему - неведомо никому. Но долгие годы он приходил туда - не так уж часто, может быть, не чаще раза в год - но время не для всех идет одинаково, и таких посещений было много. Странным могло показаться это кому-нибудь, случайно увидавшему сидящего: незыблемая гладь странного зеркально-черного круга, неподвижная фигура в плаще из черной ткани, запорошенной каменной пылью с надвинутым на лицо капюшоном. Но никто из смертных не видал этого, только лишь рассказы остались в памяти людской но кто поведал о том, забыто.

И только ветер, что веет всюду, не останавливаясь ни на миг, ветер, что знает любые тайны, но забывает их раньше, чем подсмотрит до конца, видел, как однажды дрогнула гладь озера - говорят, впервые с Начала Времен - и выплеснуло из своих глубин прямо к ногам сидящего девять капель своей странной каменной влаги, и они тут же застыли девятью странно блестящими черными камнями. И, взяв их в руки и рассмотрев, он низко поклонился озеру и ушел, не оглядываясь, и больше не тревожил звуком своих легких шагов покоя гор.

Но - ничто в этом мире не происходит бесследно, и каждый идущий, ступает ли он по мокрой земле или по раскаленному песку, оставляет следы. И имя приходившего осталось и вошло в песню гор, ибо деяния его были велики и грозны, и это имя звучало иногда в грохоте лавины, а иногда в тихом стуке камушка - ибо кто из смертных постигнет, как именно разговаривают горы - и было оно Аннатар, Даритель.