Алекс Талан - Полет

Алексей Талан

Полёт

Чёрный-чёрный космос смотрит на меня по ту сторону иллюминатора. Я чувствую его дыхание, я привык к нему, а он ко мне. Потому что когда ты уходишь в рейс, вокруг нет никого, кроме чёрного космоса и безмолвной пустоты. Я кладу руку на иллюминатор и мне начинает казаться, что я чувствую его руку с той стороны. Ведь кроме него у меня больше никого нет. Красная лампочка на кокпите мигает два раза и сменяется на спокойный зелёный цвет. Хрупкую тишину разрушает голос визомона: - Стыковка прошла успешно. Открытие дверей через пять минут, груз получен. Я согласно киваю и иду к тамбуру. На пути мне попадается какая-то старая железная банка, движение ногой, и она, звонко ударяясь, пропадает где-то в полумраке отсека корабля. Я делаю шаг вперёд и дверь за моей спиной мягко закрывается. Слышится шипение выпускаемого воздуха. Красные круглые зажимы поворачиваются, и стена передо мной отъезжает в сторону. Координатор уже ждёт меня и я с непривычки слишком сильно жму ему руку. Он, усмехаясь сквозь колючую бороду, протягивает мне пиво, в банке, похожей на ту, которую я только что пинул. - С прибытием, капрал. Я смеюсь и крепко обнимаю его. Всё-таки два месяца без людей сделали своё дело. Это уже седьмой рейс, а у меня всё никак не получается привыкнуть. Координатор ухмыляется и протягивает мне карточку, на которую перечислена приличная сумма денег. -Через два дня, надо будет доставить груз в одну из колоний Урановых Рудников - там начинается эпидемия, и чем быстрее ты доставишь вакцину, тем лучше. - Но, - я растерялся, - у меня же отпуск... - Колония, эпидемия, жизни сотен людей, - Координатор проникновенно посмотрел на меня и потрепал по плечу - зато потом море денег и отпуск на три года. Я ещё раз посмотрел на него, и понял, что полететь мне туда придётся в любом случае. Хочу я этого или нет.

Два дня пролетели как секунда. Мы, дальнобойщики космических просторов, зарабатываем достаточно, чтобы обеспечивать себе безбедную жизнь. Мы можем позволить себе многое, поэтому, когда дальнобойщик уходит, он уходит для того, чтобы вернуться. Мы не забываем вкус настоящей жизни. Лучи Солнца далёких планет ослепляют нас, когда мы смотрим на них, мы ходим по райским садам и встречаемся с иными цивилизациями. Мы дальнобойщики, мы - луч света, летящего в пустоту, мы - те, кто остаётся с ней один на один и может заставить её говорить лишь одним касание руки. Я похожу к кораблю, меня уже ждёт Витко. Он протягивает мне руку, что-то говорит, но я его не слушаю. Я смотрю на серый потолок космопорта, смотрю на такой же серый бетонный пол, ответно жму руку и иду на корабль. Первое, что я замечаю - это стерильный запах, который остаётся после каждой моей посадки, запах, который выветривается только через пару месяцев. Я иду в тамбур и приветствую визомона: "Я дома", визомон сверяет полученную звуковую волну с образцом и открывает дверь. Дверь закрывается с лёгким шипением, оставляя после себя маленькое прозрачное облачко пыли по ту сторону. Я прохожу в грузовой отсек и осматриваю груз - это просто зелёная, размером 3 на 3 кубических метра квадратная коробка. Разве что не из картона, а из какого-то сверхустойчивого материала. Я выхожу и иду в рубку. У меня не очень большой корабль, правда второго класса, и делали его иксианцы. Я сажусь в мягкое чёрное кресло, выпиваю за один глоток банку пива и выкидываю её через плечо - это традицию поддерживают все дальнобойщики. Упругие, сильные держатели обхватывают ноги, скрепляют руки. Под пальцы обеих рук подсовываются маленькие удобные клавиатуры. Я с наслаждением откидываюсь назад - я вернулся. - Я Призрак, я Призрак. - прошу разрешение на старт, - сообщаю на базу. -Призрак, вас понял, разрешение на старт даю. Открыт зелёный коридор на Омегу, старт через две минуты. Люблю, когда всё просто и быстро. Мои пальцы сами пробегают по клавишам, посылая команду, меня вдавливает в кресло, а на голову опускается небольшое приспособление наподобии шлема. В шею тыкается маленькая иголочка и в кончиках пальцев начинает покалывать. Я чувствую, как сзади что-то большое и неуклюжее раздирает мне голову, и проваливаюсь в пустоту. Соединение напрямую чревато многими опасностями, но мы пренебрегаем этим, потому что, единственное, что у нас есть - это вера. Маленькая ниточка, соединяющая меня легко может оборваться, и тогда мало что будет способно спасти меня. Перед моими глазами появляется зелёный экран, а я сам вешу где-то далеко в пустоте. Способности пилота напрямую зависят от возможности управлять кораблём. Я - один из элитных пилотов Империи, поэтому Имперская служба пригласила меня однажды к себе на службу. Я люблю риск, и поэтому не отказался. Зелёный экран заменяет прозрачным и я подключаю управление на себя. Корабль выплевывает огонь позади себя, плавно огибая базу. Люблю эту планету, но в этот раз я задержался на ней дольше обычного. Вперёд. Говорят, что это действует как наркотик, говорят, что раз начав, больше нельзя остановиться, но мы не верим, потому что мы умеем то, что не умеют они. Это шанс, который надо использовать, это ради чего мы живём. Всё, что есть у меня - это корабль и чёрный космос по ту сторону. И когда я нахожусь в рейсе, единственное, что спасает - это вера в себя. Одни говорят, что рейс для них пролетает в одно мгновение, а другие - что он длится вечность. Для меня же рейс - это путешествие, длиною в одну жизнь. "Луч" мягко тормозит перед прыжком, выбрасывая в искрящийся космос струи пара и открывает барьер. И теперь настаёт моё время. Я нащупываю ту нить, которая пронизывает реальность, и беру в руки время и прошу его остановится. Им нельзя управлять, его можно лишь попросить. И иногда оно выполняет мою просьбу. Корабль начинает сверкать, отражая на своём полированном корпусе неведомые лучи из двери и исчезает в таинственном голубоватом сиянии, чтобы стать одним из тех лучей, которые отражаются от нас. Учёные плохо понимают сам принцип генератора, а иксианцы утверждают, что это один из артефактов древних, но на самом деле это не так, или не совсем так. Просто мы создали то, что опередило время. А время не любит, когда его опережают. Я лечу в чёрной пустоте, ощущая слабые биения. Они приятно холодят моё тело пронизывают меня насквозь. Я падаю в себя и понимаю, что настало время. Лёгкое прикосновение пальцев, ответный щелчок и короткая команда отключает прибор, работающий на никому неведомом принципе. Наверное, так в древности изобрели колесо и долго не могли понять, почему же оно катится. Пустота уходит от меня, и я лишь недовольно машу ей рукой. Мы ещё встретимся, жди. Меня выдёргивает в привычный мир, и всё его тяжесть наваливается на меня. На веки тяжело что-то давит, а голова практически пуста.