Наталья Васильева - Черная хроника Арды

Но сейчас какое-то новое чувство овладело им. Он не знал имени ему, не мог его определить. Наверное, сейчас он почувствовал страх за себя, ибо не знал, что теперь будет. Он только догадывался, ч т о может случиться, и давнее воспоминание вспыхнуло обжигающим огнем.

Это было в длинные, нескончаемые годы первого заточения, когда в непроглядном мраке и оглушающей тишине чертогов Мандоса он прошел все стадии отчаяния -- до тупой, лишающей воли и разума тоски. Мандос тогда еще не осмелился посетить опального Мелькора -- пока не Моргота, и не возродил еще в нем надежду. А было так -- среди мрака он увидел звезду. Может, это было наваждение из-за постоянного вглядывания в темноту? Может, и так, но звезда не исчезала. Она была необыкновенно красивой, но от взгляда на нее невольно сжималось сердце. И почему-то он вдруг понял -- это звезда Смерти. И растерялся. Почему он ее видит? Как она зажглась здесь? Почему -- он? Ведь он же Вала, бессмертный Айну... Или все же он умрет? Но если так, то он покинет Арду навсегда... И эта мысль вызвала во всем его существе такую бурю протеста и ужаса, что он едва сдержал крик. "Я пришел сюда ради Арды... Я не могу, не хочу уходить! Она погибнет, я не могу умереть! Я не должен!" -лихорадочно думал он, стискивая скованные руки. Ведь он не обладает даром смерти, он бессмертен. "Нет, это все наваждение. Я слишком долго думал во мраке, и мрак вошел в мой разум. Конечно, я не могу умереть, и Арда не останется беззащитной," -- пытался он успокоить себя доводами рассудка, но его сердце болело и стонало, словно говорило -- это правда, это не наваждение. И почему-то он поверил сердцу, и сдался мысли о смерти, и долго, безутешно плакал он один во мраке, понимая, что не уйдет от судьбы, и все же не желая сдаваться ей.

"Смерти звезда во сне.

Смерть -- начало пути.

Смерть открывает мне

Врата. Через них пройти

Должен Бессмертный -- я

Чтобы стать живым", -- так сказал он тогда, не понимая, что говорит, и секундой позже испугался своих же слов, понимая, что так и будет.

Теперь врата были открыты. Оставался только шаг. Он и прежде не раз покидал Арду и возвращался в нее, но тогда никто не перерезал ту незримую пуповину, что связывала его с нею. Теперь путь назад был отрезан. Арда -- его жизнь -- больше не могла помочь ему, и он не знал, что с ним будет. Что с ней будет. Врата были открыты. Оставался шаг. Один единственный шаг. И он сделал его.

Звезды закружились бешеным хороводом и вместе с этой коловертью в тело начала ввинчиваться боль. Наручники и венец словно вгрызались раскаленными клыками в плоть, все глубже и жестче, пустые глазницы будто залил расплавленный металл. Боль была нескончаемой, неутихающей, к ней невозможно было притерпеться, привыкнуть... Так мучительно рвалась связь с Ардой, и он висел в Нигде, растянутый на дыбе смерти и жизни; изорвав в клочья губы -- чтобы не кричать, чтобы те, кто из-за стены Ночи смотрит на его муки, не могли торжествовать. Он превратился в сплошную боль, не в силах уйти от нее в смерть, не в силах вырваться из ее горячих челюстей. Он не мог даже сойти с ума и ужас захлестнул его, ибо понял он, что обречен вечно терпеть эту пытку в полном сознании, безо всякой надежды на конец. И настал миг, когда разум его вышел из-под контроля его воли, и стон вырвался из его груди:

-- Помоги... кто-нибудь... пусть я умру...

Внезапно рука боли отпустила его, он даже не сразу понял это. И услышал голоса.

-- Он не может уйти. Он не может вернуться.

-- Ему больно.

-- За что такая кара?

-- Надо, чтобы он смог уйти. Он имеет право.

-- Да.

-- Да.

Он слышал эти голоса, но никого не видел, хотя зрячими были его глазницы. И он перестал быть.

Когда он вернулся, он снова ощутил боль, но она уже была другой и он мог выдерживать ее и мыслить. "Кто вернул меня? Зачем? За что? Может, легче было бы не быть? Я вернулся... или меня вернули? Кто, кто?"

-- Мы рядом. Мы -- как ты.

-- Мы были с тобой. Вспомни, ты знаешь нас! И вновь

память вернула ему и это. Валар называли их "злые духи их мрачных глубин Эа". Он не видел но ощущал их тогда, когда он решился нарушить мертвую симметрию Арды. Он внутренне знал, что рядом с ним кто-то есть -- сильный и дружелюбный, и ему было легко и радостно тогда...

-- Вы Айнур? -- несмело спросил он.

-- Нет, -- ответили голоса.

-- Да, -- сказали другие.

-- Я умер?

-- Так было.

-- Но я бессмертен...

-- Бессмертие есть лишь тогда, когда есть смерть. Ты знаешь ее теперь. Раньше ты мог лишь давать ее дар другим. Теперь ты сравнялся с ними. Теперь ты свободен.

-- От чего -- свободен?

-- Ты волен выбирать теперь. Ты можешь покинуть Арду.

-- Нет! Нет!

-- Он прав.

-- Да.

-- Но он уйдет все равно...

-- Не скоро, не скоро...

-- Тогда знай -- мы не сможем освободить тебя от цепей, ибо они -- из Арды, а ты не отрекаешься от нее. И твои раны нам не залечить...

-- Не могу. Изначально своей судьбой я связан с Ардой, и связь эта крепче любой цепи. Я люблю этот мир. И ненавижу его.

-- Так и с нами... Зачем ты берешь на себя эту тяжесть?

-- Не знаю... Не могу видеть сирый этот мир, покинутый всеми, катящийся в бездну хаоса и безвременья... Не могу...

-- Но ты не сможешь больше вступить в Арду.

-- Я буду хранить ее здесь.

-- Да. Берегись Серой стрелы. Ты понимаешь?

-- Да.

-- Тогда слушай нас: мы отдали тебе свою силу и ты умер; мы взяли твою боль, и ты можешь действовать. Мы поможем тебе, ибо если рухнет Равновесие в твоем мире, то пошатнется оно и в иных мирах. Ныне страшнее всего нарушено оно здесь, и мы даем тебе Меч. Но скажи -- каков твой путь?

-- Скорбь избираю я.

-- Темен и мучителен этот путь. Но ты выбрал. Протяни руку!

Он поднял обе руки -- цепь. Гладкая рукоять легла в ладонь.

-- Но я скован... Я слеп...

-- Не навечно. Твой путь -- перед тобой. Иди, брат. Ты не один в пути.

-- Прощай, брат! Ты не один... О, долог путь, Зов летит...

-- Прощай! Мы придем! И ты придешь к нам... Мирам нет конца...

Он ощущал, но не видел их. Но они были рядом, и голоса их были разными, и теперь гасли они, словно искры в небе...

* * *

"Я вернулся и увидел этот мир, и все, что сталось с ним. И я проклял его и возлюбил его, ибо пожалел я его. Я умер -как те, кому дано покинуть этот мир. Но им дано уйти -- а я не могу. Слишком прочна цепь любви и ненависти, что приковывает меня к этому миру. Я вернулся и возложил на плечи свои бремя, оставленное всеми. И сказал я -- да будет отныне со мною Скорбь. И стала Скорбь венцом моим, и свита ее -- свитой моей.

И вижу я ныне этот сирый мир, покинутый всеми, и жестокую Серую стрелу, нацеленную в сердце его. И не вступлю я в мир этот, ибо не будет тогда ему щита. Не мною одним создан он, и не все лучшее в нем -- от меня, и не все дурное -- не мое... Но я один защита ему ныне. И стою я один, и стрела направлена в мое сердце. Устою ли я -- один? Руки мои скованы... Я зову - придите ко мне, возлюбившие этот мир! Я один. Тяжела моя ноша. Кто разделит ее со мной?"