Владимир Белобров - Король обезьян, тропическая комедия

Когда вынимали обезьяну, Гарри заметил:

-- Послушай, черномазый, на этой чертовой обезьяне штаны масса Вовы... Только

сильно грязные. Все в дерьме.

-- Вот дерьмо! Откуда у этой дерьмовой мартышки штаны масса Вовы?! Может дикие

звери сьели его и обезьяна взяла штаны на память?

-- Мама! -- зарыдал Гарри. -- Масса Вова был хороший господин! Он никогда не обижал

Гарри! Проклятые звери, -- негр пнул собаку под сеткой. -- Зачем вы его съели?! -

и стукнул зебру по голове рюкзаком.

-- Послушай, Гарри, -- сказал Луис.-- Надо снять с обезьяны штаны, чтобы не

подумали, что это мы сьели масса Вову.

Гарри перестал плакать.

-- О! Хорошая идея! Их надо снять еще и потому, что не хотелось бы мне стирать

эти дерьмовые штаны.

Негры сняли с обезьяны штаны, закинули их на кусты рододендрона и повели

обезьяну за руки к доктору, зажав пальцами свои черные носы.

Таня и Тася вытащили из сумок продукты и занялись сервировкой стола. Доктор

Галкин сидел на бревне и чистил картошку.

-- Доктор, вы обещали нам рассказать про Уткина, -- напомнила Таня.

-- Вы не забыли?

-- Я помню, -- Галкин бросил чищенную картошку в котелок с водой.

-- Вы расскажете нам, когда придет Костя?

-- Собственно, Костю можно и не ждать... Вы сами ему потом перескажите, если

захотите.

-- Тогда рассказывайте.

-- Хорошо... И так, я начинаю, -- доктор Галкин отложил картошку, достал из

кармана портсигар, закурил, выпустил в небо струю дыма, посмотрел задумчиво на

голубое пламя над дровами в костре и произнес. -- Как-то хмурым осенним днем, в

пору тропических ливней, я вышел из дома и пошел в ресторан "Миклухо Маклай",

чтобы пропустить там рюмочку-другую коньяку. Лил дождь, и когда я дошел до

ресторана, я совершенно вымок. Ресторан оказался закрыт, протекла крыша, и мне

ничего не оставалось, как пойти обратно. По дороге назад я встретил Карла

Мокеевича Челищева, архивариуса. Мы перекинулись несколькими фразами и Карл

Мокеевич предложил зайти к нему на работу, пропустить по рюмочке. В той

обстановке это было весьма кстати и я с благодарностью принял предложение

Челищева. Выпив в архиве коньяку, мы разговорились.

-- Я вас давно хотел спросить, Карл Мокеевич, -- обратился я к архивариусу. -- Не

скучно ли вам целыми днями просиживать тут между пыльных полок, набитых чушью

всех времен?

-- Не скажите, -- ответил мне Челищев, покуривая трубку. -- Порой среди чуши

попадаются весьма любопытные документы. Вот недавно, я обнаружил один

документик. Некто профессор Уткин всю жизнь вел дневник, где подробнейшим

образом описывал свои необычные исследования. Признаться, я мало чего понял, но

выводы профессор делает прелюбопытнейшие. Так он пишет, -- Карл Мокеевич достал с

полки потрепанную толстую тетрадь в крокодиловом переплете. -- Почерк очень

неразборчивый... Ммм... Я насколько разобрал, профессор Уткин научился из икры

морских коньков выводить цыплят.

-- Что за ерунда? -- переспросил я Челищева. -- То, что вы только что сказали, Карл

Мокеевич, -- антинаучно.

-- Может и антинаучно, а только тут так написано. Да вы сами взгляните. Вы

естественник и поболее моего в этом разбираетесь.

Я взял у Челищева дневник и полистал. С первых же строк, я, неожиданно для

себя, понял, что документ действительно любопытный. Я попросил Карла Мокеевича

дать мне тетрадку на время домой.

-- Пожалуйста, только не порвите, -- не возражал Челищев.

Через неделю Карл Мокеевич Челищев неожиданно умер и тетрадка осталась у

меня.

-- От чего же умер Карл Мокеевич? -- перебила доктора Таня.

-- От старости... -- Доктор достал из портсигара новую папиросу. -- В своем

дневнике профессор Уткин писал, что нашел способ раскручивать виток эволюции,

перепрыгивая через несколько ступеней сразу.

-- Через какие, Павел Христофорович, ступени? Мы что-то не понимаем, -Таня и

Тася переглянулись и пожали плечами.

Галкин встал с бревна, заложил руки за спину и походил взад-вперед:

-- Есть такая профессия, селекционер. Селекционер, как известно, это специалист,

который улучшает породу данного вида, путем скрещивания лучших представителей

этого же вида. Например, вы хотите иметь у себя бесхвостую корову. Для этого вам

необходимо находить и последовательно скрещивать коров со слабовыраженным

хвостом....

-- Вы что-то путаете, доктор, -- опять перебила Галкина Таня. -- Как это вы

собираетесь скрещивать коров? Пусть даже со слабовыраженным хвостом. Хотя это,

на мой взгляд, не самые лучшие представители вида.

-- Что же такого невозможного вы тут видите? -- доктор протер платочком пенсне.

-- Как же вы собираетесь скрещивать корову с коровой? Корову надо скрещивать с

быком!

Доктор замер, надел пенсне и внимательно посмотрел на девушку.

-- А?.. Да... Вы правы, я это и имел в виду... Я, разумеется, забыл сказать, что

коровы и быки -- животные одного вида. Рогатый скот... Мдэ-с... Хорошо, пусть

будут не бесхвостые,. а белохвостые. Коровы, хм... да... и быки тоже конечно...

Так вот... Для того, чтобы добиться незначительного изменения в пределах одного

вида, хм, мдэс, вам понадобится долго и кропотливо работать, и неизвестно, мдэс,

неизвестно -- что еще там у вас, хм, получится, мдэс... в конце... Профессор же

Уткин нашел путь не просто изменять животных в пределах породы, а делать из

одних животных совершенно, мдэс, совершенно других... наподобии того, как

алхимики превращают свинец, хм... в золото.

-- Это, например, как в цирке? -- спросила Таня.

-- Что-с в цирке? -- удивился Галкин такому неожиданному вопросу.

-- Ну когда в цилиндр сажают кролика, а вылетает оттуда голубь.

-- Хе-хе-хе! Хымс!.. Примерно так... Уткин научился делать такие фокусы, что из

икры морских коньков, которые, как вы выразились, он клал в цилиндр, у него

вылуплялись цыплята!.. И здесь необходимо рассказать о том, что за фрукт был

этот профессор Уткин. -- Галкин взял и надкусил ананас. -- Это был очень одинокий

человек. Он бы, конечно, хотел, как и все, любить и быть любимым. Но те девушки,

которые попадались в мрачную постель профессора, не отвечали в полной мере его

требованиям, не соответствовали, так сказать, его идеалу женщины... Всю жизнь

Уткин мечтал о такой, с его точки зрения, женщине. И вот, после того, как он

открыл способ делать из икры морских коньков цыплят, Уткин решил, что раз уж он

не может найти свой идеал среди женщин острова, то сделает его собственными

руками из домашних животных. Профессор закрывается у себя в лаборатории и

начинает бешено ускорять и тормозить эволюцию разных видов. Он пробует делать

женщин из морских коньков, кошек, собак, ослов, медведей, свиней и других