Л. Мельникова - Тициан Вечеллио

Произведение «Три возраста мужчины» (1512, Национальная галерея Шотландии, Эдинбург) требует особой трактовки, и читать его необходимо справа налево. Сюжет разворачивается на фоне летнего солнечного пейзажа. На переднем плане в правой части композиции спят сладким сном два младенца. Их ждет жизнь, полная радостей и печали, но они об этом пока не знают и беззаботно спят. Из-под земли едва-едва пробивается молодая трава. Покой и безопасность малышей защищает ангелочек. Напротив, в левой части картины, под густой кроной дерева расположилась влюбленная пара. Они молоды, полны сил и желаний, здоровья и энергии. На заднем плане сидит старец с черепами в руках. Его жизнь прошла, близится неминуемая смерть, он в печали опустил голову на грудь, выражая всем своим видом безысходность старости. Два черепа в его руке говорят о том, что недолог век молодой пары, ее ждет то же, что и все человечество: мы рождаемся, чтобы потом умереть. К этой теме Тициан еще вернется в своей более поздней работе «Аллегория времени и разума», к которой мы обратимся в следующих главах.

Еще одной ранней картиной является «Не прикасайся ко мне» («Noli me tangere», около 1512, Национальная галерея, Лондон). В основе полотна — евангельский эпизод, когда Иисус Христос явился Марие Магдалине, а она протягивает руку, чтобы прикоснуться к Нему и убедиться, что это не сон, и Он действительно жив. Но Иисус стыдливо прикрывает свою наготу саваном, произнеся «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему». Сюжет разворачивается на фоне пейзажа — высокого дерева, изображенного в центре холста, справа по холму «бежит» тропинка к домам, вдали виднеется море. На переднем плане буквально светятся фигуры Марии и Христа. Колорит так мастерски исполнен в золотистых, коричневых и охристых тонах, что долгое время картину присваивали кисти Джорджоне. К образу Христа Тициан будет обращаться не раз.

С 1508 начался «золотой век» Возрождения. В этот период, как уже упоминалось выше, Тициану посчастливилось работать вместе со знаменитым Джорджоне, кисти которого очень часто приписываюсь его собственные картины, отличающиеся редким совершенством исполнения. Джорджоне был очень ярким художником, внесшим большой вклад в развитие живописи. Однако они, несмотря на совместное творчество, друзьями не стали — слишком разные у них были характеры, взгляды на жизнь и привычки. Веселый нрав и харизматичность общительного Джорджоне, прекрасно поющего и играющего на лютне, привлекали к нему людей; Тициан же был молчалив, рассудителен, скромен, медлителен.

Создавать фрески Немецкого подворья художники начали весной 1508. Джорджоне приступил к своей части гораздо раньше, выбрав для «поля действия» главный фасад здания, смотрящийся более выигрышно. Тициану же досталась задняя часть подворья, которая выходила на узкую улочку, всегда переполненную людьми. Джорджоне поддерживали в работе друзья, которые то и дело подъезжали к этому месту, хвалили его работу, поднимая тем самым творческий дух. Тициана же за густым лесом не было видно вовсе. Конечно, один закончил работу раньше, другой гораздо позже.

Наконец, наступил день, когда вся Венеция сбежалась посмотреть на отреставрированное, можно сказать, заново отстроенное Немецкое подворье. Все были в восторге и, по многочисленным свидетельствам, живопись Тициана произвела наибольший фурор. Фресковые росписи оценивала специальная комиссия во главе с Беллини. Остались воспоминания одного из свидетелей этого торжества — Дольче: «Тициан изобразил великолепнейшую Юдифь, превыше всех похвал. Рисунок и колорит были настолько превосходны, что когда она предстала перед зрителями, то друзья Джорджоне решили единодушно, что это его работа, и тут же принялись поздравлять художника, заверяя его, что это лучшее из созданных им творений». К великому сожалению, о работе двух мастеров в настоящее время судить нет возможности, поскольку уже спустя тридцать-сорок лет фрески полностью испортились из-за очень влажного, пропитанного морской солью венецианского климата, который разъел краски. Но даже по сохранившимся фрагментам явно видно, что Тициан блестяще выдержал это трудное испытание, заявив о себе как о художнике с глубоко индивидуальным стилем.

Великий Джорджоне скончался неожиданно в возрасте тридцати пяти лет. Потрясенный этой смертью, Тициан не находил себе места. Во время одного из пожаров горела также его работа «Спящая Венера», которую все-таки удалось спасти. Кто-то убедил Тициана, что он обязан как истинный художник восстановить это полотно и выполнить свой долг перед искусством. Так, под кистью живописца «Спящая Венера» обрела вторую жизнь. Мастер полностью переписал картину, оставив только выражение лица героини и ее грациозную позу. Нужно отметить, что, несмотря на почти полное авторство, Тициан не подписал ее своим именем и ни в письмах, ни в разговорах с друзьями никогда не пытался это сделать. Образ спящей богини позже появится в его собственной работе «Венера Урбинская».

Однажды Тициан познакомился с дочерью своего товарища — юной Виолантой, которой так сильно увлекся, что решил жениться. Девушка часто бывала в его мастерской, позируя тогда уже известному живописцу. Но бурная история любви не имела продолжения. Вероятно, ее отец был против союза из-за большой разницы в возрасте. Страсть к Виоланте художник запечатлел в полотне «Флора» (около 1515, Галерея Уффици, Флоренция), являющемся настоящим шедевром молодого Тициана. В правой руке великолепной девушки — пучок первых весенних цветов, левой она придерживает слегка сползшую и обнажившую грудь накидку. Манящий взгляд Виоланты наполнен чувственностью. Тициан долго не мог забыть возлюбленную, ее образ появляется в полотнах «Любовь небесная и Любовь земная», «Молодая женщина с зеркалом», «Портрет молодой женщины» («Прелестная кошечка»), «Саломея» и других. Но ни об одной картине мастера не было написано так много, как о первой.