Дарт Вальтамский - Толкин и толкинизм - взгляд справа

3. Актеру не надо стремиться к победе своего персонажа. Наоборот, ему приходится всякий раз своей волей обуздывать желание поступить иначе, не по сюжету. Ему приходится очень жестко контролироать тот фантом ("личность персонажа"), который он вынужден в себе создать. В отличие от театра, РИ имеет соревновательный момент. Хочется не только сыграть, но и выиграть. Причем, в желании выиграть воля игрока полностью сливается с волей персонажа. Даже играя изначально неприятного ему, "злого по определению" персонажа, игрок направляет свою волю на достижение его победы. Это невозможно без определенного уровня со-чувствия, со-причастности, со-участия - и, соответственно, хотя бы условного, но оправдания. В результате грань "он" - и "я на его месте" здорово размывается.

4. Длительность. Спектакль - это час - два, причем с неприменными перерывами (антракты, время выхода персонажа со сцены). РИ может продолжаться неделю без перерывов.

5. Наконец, хотя каждый сам выбирает себе профессию, но актер все-таки зарабатывает себе на хлеб (пусть даже с маслом и с красной икрой). Ролевик лицедействует ради самого удовольствия лицедействовать.

Итог: лицедейство на РИ глубже, чем лицедейство в театре и на народных карнавалах. Поэтому, если лицедейство как таковое признается занятием чуждым Православию, то к участию в РИ это относится в еще большей мере, нежели к театру.

Третий вопрос: ритуалы, обряды и таинства. Игра обладает удивительным свойством асимметрии Добра и зла. Суть явления проста: наигранный "герой" всегда более или менее пародиен. Наигранный злодей всегда более или менее симпатичен, хотя бы своей оригинальностью на фоне "скучных и праведных". К тому же не будем забывать, что РИ имеет соревновательный момент. Выиграть проще, если отбросить мораль, принять роль "плохого" персонажа. При этом не потребуется нарушать правил, подлость и предательство лягут на совесть условного фантома, а не игрока. Игрок за персонажа моральной ответственности не несет. Но побуждение и воля к победе у них общая. Опаньки.

Игры подсознательно приучают к полному нравственному релятивизму. Условность ролей, убеждений, самоидентификации начинает переноситься на жизнь. В этом причина исключительной "толерантности" ролевиков (что так ценится современным обществом!), которая на самом деле скрывает за собой теплохладность. Ролевик начинает с того, что "глупо ненавидеть Васю, за то, что он играет Саурона" (вполне разумная идея, правда?), но заканчивает он тем, что "глупо не подавать Васе руки, за то что он сатанист по жизни". Вообще это "по-жизни" на грани игры и реальности - наиболее интересный феномен с точки зрения нашей статьи - но об этом чуть позже.

Наиболее ясно эта асимметрия добра и зла на РИ проявляется в обрядах и ритуалах.

Предположим, отыгрывается христианский обряд. Возьмем крайний случай: причастие.

Что мы видим? Кощунственная пародия. Человек, не являющийся священноком, но в одеянии, более или менее напоминающем священническое, ведет "службу", читает "освятительные" молитвы. Причем, отметим: он не только совершает недозволенные ему совершать ритуалы, но и делает это с целью по сути развлечения. Остальная толпа участников подыгрывает "священнодействию", соучаствует в нем. Отметим, что в большинстве случаев соответствующие молитвы и обряды грубо искажаются или по незнанию, или по невозможности более адекватного моделирования. Но, даже если бы они не искажались, кощунство было бы не меньше. Не напоминает черную мессу сатанистов? Нет, это еще, конечно, не натуральный сатанизм. Тут нет осознанного желания именно надругаться. Но, кощунство с точки зрения православного верующего чудовищное.

Причастие - это, конечно, крайний случай. Но разве просто молитва и крестное знамение, совершаемое без веры, без сосредоточения с целью развлечения и забавы - не кощунство? Уместно вспомнить, что одной из причин сооружения иконостаса между алтарем и прочим пространством храма было то, что дети слышали и запоминали слова Евхаристического канона, а после играли в Евхаристию. Более того, до революции в Российской Империи даже были запрещены в театрализованных представлениях показ храмов, икон, изображение святых и т.д., то же распространялось на кинематограф.

Теперь рассмотрим противоположный вариант. Отыгравается сатанистский ритуал, черная месса. Все будто бы не в заправду. Ролевики смело переворачивают крест и призывают сатану. По игре, по-нарошку, "не взаправду".

Идея ясна? Поскольку зло само по себе не есть некая противоположная Добру изначальная природа, но есть искажение, глумление, уродливая "переделка" Добра, то игра в добро и зло оказывается игрой в одни ворота. Зло, антитрадиция, сатанизм не бывают "ортодоксальными", их нельзя исказить и профанировать, ибо сами по природе своей они есть искажение. Поэтому, совершая "игровую" черную мессу ролевеки ее совершают практически взаправду. А совершая "игровое христианское таинство" они приходят практически к аналогичному результату.

Используется крест в игрище в правильном положении, или в перевернутом - а результат почти что один: глумление над крестом.

Результат одинаковой (и вполне определенной!) направленности возникает совершенно независимо от того, что именно моделируется: Православие, католицизм, историческое язычество, "исторический" оккультизм, фэнтазюшная магия - игра все равно получается в одни ворота, хоть Саурона играй, хоть Франциска Асизского.

И еще один момент. Игра сняла психологический барьер. Она позволила глумиться над крестом, над таинством, человеку, который бы иначе этого делать не стал.

Пусть хотя бы из суеверного страха - но не стал. Игра своим "не-в-заправду" сломала барьер. Теперь уже - не так страшно и "взаправду". А ведь человек по природе своей существо общественное. Даже тот, кто внутренне чувствует, что не стоило бы играть такими вещами, невольно вовлекается. Это же роль: играй, отыгрывай, иначе ты портишь игру другим, ты выходишь из роли, ты не умеешь играть... И человек учится. Потом привычка возмет свое, и этот первый неприятный холодок "от непривычности" уже не будет тревожить душу.

Отсюда мораль: даже без каких-либо дополнительных рычагов РИ потенциальный источник сатанизма, уже просто в силу своей специфики. Но ведь и сами вполне реальные сатанисты не могут не заметить столь удобного способа пропаганды. И то, что изначально было опасной случайной возможностью, начинает реализовываться как естественная закономерность. Но об этом позже.

Когда ночью у костра народ в черных балахонах начинает ритмично скандировать:

"Черные боги, дайте мне силы

Тьма вековечная, дай мне силы

Чтобы угасло Добра сиянье