Сергей Болотников - Школа Вождения

Сергей Болотников

Школа вождения

Под сенью тяжелых свинцовых туч стоял этот дом - уродливый кирпичный особняк с покосившейся и просевшей крышей. Окна, забранные когда-то белой, а теперь ржавой решеткой из арматуры, изображавшей восходящее солнце, были мутноваты и с паутиной по углам. В доме вроде бы два этажа, но комнаты внутри располагались так кривобоко, что налезали друг на друга, отхватывали части площади, так что можно считать, что у особняка полтора этажа. Был еще подвал, и единственное его окошко смотрело на свалку на заднем дворе, где обреталась, чуть ли не половина всех бродячих собак в городе. Кривобокие комнаты соединяли такие же, искривленные лестницы, приступочки в три ступеньки и корявые порожки, такие высокие, что споткнуться о них было делом не сложным. очами, когда все собаки на свалке, позади, начинали свой заунывный вой, да слабо разгорался синеватый фонарь перед дверью, можно было заметить и чердачное окошко, что днем совершенно сливалось с гнилой кровлей - по слабому, но четкому синеватому свету, изливающемуся изнутри. Когда-то давно, за этой неказистой стальной дверью скрывался следственный изолятор, но вот уже сорок лет висит над угрюмым порогом почерневшая вывеска: "Школа вождения".

* * *

Алексей Шиповалов всегда хотел научиться водить машину. Причем в его мечтах обязательно фигурировало что-то большое, потрясающее размерами и габаритами. И неважно, что это почти не ездит, ржавое насквозь и оглушительно стучит клапанами, пусть, лишь бы сидеть высоко над асфальтом и свысока поглядывать на других водителей. Возможно, эта тяга к огромным габаритам была отражением комплексов самого Шиповалова, что имел рост метр пятьдесят и к тому же носил тяжелые биноклеподобные очки, издали походящие на водолазные. Из-за этих жутких очков он трижды ходил к окулисту, его отсылали обратно, и только бешеный напор и хорошая память на буквы (он заучивал их на плакатах, загодя), позволили ему получит разрешение на вождение. Вынужденный, идя по жизни, смотреть на всех снизу вверх, и бежать медленнее всех из-за коротких ног, Алексей с восхищением глядел на автомобили, такие большие, и быстрые, так, что в машине, даже такой карлик как он, может двигаться со скоростью, одинаковой с остальными. То есть быть не хуже. Легче легкого настроил сидение и вот ты такой же, как все. Даже братья водилы помигивают тебе фарами, если позади них остался милицейский пост. Так что, дожив до двадцати восьми лет, Шиповалов решился осуществить свою давнюю мечту. И даже то, что ему самому эта затея казалась невыполнимой (помимо плохого зрения у него была еще и отвратительная реакция), не могло его остановить. Школу он выбирал не долго. Пролистал рекламные газетенки на плохой бумаге. С ходу отмел две новомодные школы, образованные на базах каких то там сервисов однодневок, зато пестрящих услугами и предлагающих иномарки в качестве учебных машин. Обвел кружками розового фломастера еще две, а потом в глаза ему кинулось некрупная, и отвратительно сделанная, рекламка, гласившая: "Школа вождения. абор новых групп обучаемых. Работаем уже более сорока лет". Собственно, там больше ничего сказано не было, но взгляд Шиповалова сразу остановился на сроке работы школы. А надо сказать, надежность у него ассоциировалась со временем. Он и машины любил, в основном старые, потому как были они большими и все еще ездили. е доверял он современным автомобилям, приходя в восторг исключительно от старых Волг и Побед. Собственно, тогда все и было решено. Сорок лет стажа, и пусть там учат водить на горбатых запорожцах, эта школа надежна и будет тут в течение еще долгого времени. О да, он любил надежность и размеренность жизни. Телефона в рекламке не было (собственно его не было и в школе, как он узнал в дальнейшем), и имелся лишь адрес: Улица Краснополянская, дом тринадцать. Увидев номер, Шиповалов неуверенно хохотнул - он был суеверен. о сорок лет работы, надо бы спросить, были ли у них несчастные случаи? Уже на следующий день он выбрался посмотреть на свое учебное заведение. Добрался быстро, и обнаружил, что Краснополянская улица, одним своим краем задевает местный лесопарк, а другим уже упоминавшуюся свалку, пусть та и была скрыта от глаз людских бетонным забором с непристойными надписями. Мерзкая улица, и фонарей не наблюдалось, так что Алексей содрогнулся, представив, как придется возвращаться отсюда в темное время суток. Пройдя вдоль улицы, шарахнувшись пару раз от каких то подозрительных типов, обитающих в этих трущобах, он, наконец, увидел школу. Поначалу она ему даже понравилась. есмотря на облезлый кирпич, мутные стекла и провисшую крышу, было в ней что-то древнее, надежное, патриархальное. Разве могут плохо научить чему ни будь в такой школе? Тут, где все преподаватели, наверное маленькие, седенькие старички с огромным опытом, и ездящие на занятия медленно и аккуратно. Быстрой езды, Шиповалов тоже не любил. Перед школой стоял покосившийся столик, полуубитая скамейка и никого не было. В стороне раздавался тоненький писк - это в ямке под стенами возились маленькие черные щенки. Подойдя поближе, Алексей присел на корточки и улыбнулся. Щенков он любил, а взрослых собак, по причине их размеров - нет. -Ути, - сказал он, и один из щенков поднял голову, с тупой, короткой мордочкой. Глаза щенка были затянуты белесой, кефирного цвета пленкой. Он явно не видел, и зрачки сияли на фоне черной шерсти как полные луны среди на миг разошедшихся туч. Шиповалова продрала дрожь и он поспешно поднялся. Щенков было жалко, но выглядели они противно. Постояв немного, он мощно толкнул дверь, и она отворилась со скрежетом, явив свету бронзовые фигурные ручки с внутренней стороны. Внутри был вестибюль. Был он полутемен, освещаемый лишь тусклой лампочкой без абажура и хранил стойкий запах мокрого картона. а стенах висели плакаты, а пол покрывал вытертый зеленоватый линолеум. Стараясь не шуметь, Шиповалов прошел внутрь, хотя в вестибюле никого не было. Отсюда уходил три двери - все тяжелые, с бронзовыми ручками. а одной красовалась табличка "Туалет" - тоже тяжелая и бронзовая. Две другие были прикрыты. Алексей кинул взгляд на плакаты, что были агитками годов так шестидесятых потертые, с выцветшей краской, и остановился изумленно перед висящим как раз над средней дверью. С виду этот был новый, хотя стиль был все тот же, агиточный. Весь плакат покрывали яркие, глянцевые фотографии. Цветные, качественные, что изображали во всех ракурсах жертв дорожно-транспортных происшествий. Фотография за фотографией - истерзанные окровавленные тела. Разодранные, раздробленные, без рук и ног, с разможенными головами и вытаращенными в последнем испуге глазами ярко так в цвете, казалось кровь с фоток закапает сейчас на пол алыми капельками.