Гарет Паттерсон - Там где бродили львы (с иллюстрациями)

В тот день, вернувшись в лагерь, я поделился своими размышлениями с Джулией. Вечером мы заглянули в наши записи, где было отмечено, когда Рафики в последний раз встречалась с самцом, и начали подсчитывать, когда следует ожидать окота. Период беременности у львов длится всего сто десять дней.

Прошло еще несколько дней, и, к моему полному удивлению, Джулия сказала мне, что тоже чувствует себя беременной!

На следующий день я планировал съездить в Понт-Дрифт для переговоров по телефону. Там, сидя в сарае, куда убирали вагончик канатной дороги, окруженный другими людьми, я позвонил своему другу-ветеринару Эндрю Мак-Кензи. Я хотел сообщить ему о начальной стадии беременности Рафики. За разговором я понял, что с ним можно проконсультироваться и по поводу возможной беременности Джулии: он был не только блестящим Айболитом, но и примерным отцом. Похоже, сначала он опешил, когда я стал рассказывать ему о наших подозрениях, но потом, посмеиваясь, сообщил, каких признаков мы должны ожидать. Разумеется, он консультировал меня не как ветеринар, а как образцовый папаша.

Еще через несколько дней в Джулии окрепла уверенность, что она носит под сердцем ребенка. Это, вкупе с беременностью Рафики, наполнило меня эмоциями, какие, должно быть, испытывают все будущие отцы. Мы с Джулией не состояли в законном браке. И самое интересное – и, пожалуй, самое невероятное – было то, что возможная беременность Джулии не стала темой наших с ней разговоров. Во всяком случае я не припомню, чтобы кто-то из нас заводил об этом речь. Позже Джулия отправилась в Йоханнесбург на прием к врачу. Осмотрев ее, врач сказал, что все внешние признаки налицо.

Груди Джулии стали больше; живот, обычно плоский, несколько выпятился. Потом, уже в «Таване», Джулия каждую ночь с гордостью показывала мне свой животик. Я тщательно осматривал его в пламени свечи и говорил, что он и впрямь сделался больше! Неужели у нас будет свой ребенок?! Джулия выглядела счастливее, чем когда-либо.

Но покупать приданое для новорожденного мы не решались: еще не было ясного ответа на вопрос, беременна Джулия или нет. Мы обсуждали наши предположения лишь с горсткой друзей из ботсванской части Тули, которые в прошлом так часто спрашивали, почему мы не заводим детей. Когда мы сообщили им о наших предположениях, у них на лицах заиграли широкие счастливые улыбки.

Мы решили показать Джулию врачу в Питерсбурге. В зале ожидания мы были как на иголках. Наконец вызвали Джулию, и мы вошли вместе. Я смотрел на экран монитора в ожидании, что сегодняшняя хитроумная техника все сама скажет. Доктор проводил осмотр, мы с Джулией не отрывали глаз от экрана, пытаясь угадать, что же вырисовывают эти загадочные формы. И вдруг врач объявил, что беременности у Джулии нет! Я спросил его, почему же тогда все внешние признаки были налицо, и он ответил, что речь идет о так называемой ложной беременности. Мы вышли от врача спокойные, но каждый из нас думал о своем.

На обратном пути мы стали обсуждать, было или не было случайным совпадением то, что у Джулии появились признаки беременности одновременно с беременностью Рафики. Да нет, конечно: мы были так взволнованы перспективой появления детенышей у львицы, что вечерами только об этом и говорили. Разумеется, наши волнения и эмоции нашли отклик и в организме Джулии.

Признаки беременности Джулии быстро сошли на нет. И все же эта странная ситуация заставила меня почувствовать, что мы сами еще недопонимаем, до какой степени переплелись наши и львиные жизни – видите, даже признаки беременности! Кто знает, может, я ошибаюсь. Но в любом случае странно, что и у Джулии, и у Рафики почти одновременно появились признаки ранней беременности.

Нельзя прожить жизнь в Африке, не проникнувшись нежной привязанностью к слонам. В конечном счете, их огромные стада – последний оставшийся среди нас символ свободы.

Хотя наша книга посвящена прежде всего львам и нашим взаимоотношениям с ними, я чувствую, что мой рассказ был бы неполным, если бы я умолчал о том, чем больше всего славится Тули – своими замечательными стадами слонов, ставших как бы «серыми духами» земли Тули. В африканских слонах, с которыми мы с Джулией сталкивались почти ежедневно, пожалуй, даже больше, чем во львах, отразились проблемы дикой фауны по всему Африканскому континенту.

У слонов немало общего с человеком. Они, как и мы, – общественные животные, живут, как и мы, сплоченными семейными группами. Самки становятся половозрелыми примерно в том же возрасте, что и молодые женщины. У слонов, как и у людей, горячая привязанность и любовь к своим родным. Они плачут горючими, солеными слезами, если попадают в травмирующую ситуацию или в неволю. Они, как и мы, понимают, что такое смерть, и скорбят об умерших. Как мы ходим на кладбища помянуть усопших, так и они приходят туда, где почиют их сородичи, и трогают голые кости покойных.

Возрастание нашего понимания слонов, их житья-бытья помогает человеку осознать, что, в сущности, мы не так-то уж и отличаемся от других форм животной жизни. Именно комплекс нашей человеческой неполноценности, а не доказанные факты внушили нам мысль о существовании огромного разрыва между тем, что есть животное начало, и тем, что есть человеческое.

В начале 1980-х годов, когда я попал впервые в Тули, самым больным вопросом здесь были периодические всплески браконьерской охоты за слоновой костью. Автомат «АК-47», в прошлом символ борьбы Африки за независимость, теперь стал символом террора. Этого оружия по-прежнему полно, и его легко достать из-под полы по сходной цене. «АК-47» сыграл роковую роль в судьбе слонов и многих других животных. По оценкам на конец 1970-х годов, число слонов на континенте доходило до одного миллиона двухсот пятидесяти тысяч. Теперь же их едва шестьсот пятьдесят тысяч.

Слоны Тули тоже гибли от «АК-47». Помню, когда в 1980-е годы я ходил с патрулем вдоль реки Питсани, мы нашли пять лишенных бивней погибших слонов с раскроенными черепами. От мертвых слонов тянулся едва заметный след браконьеров, но, пока я занимался расследованием, они успели уйти куда-то в глубь Зимбабве или затеряться среди скотоводческих ферм. Среди погибших слонов была беременная самка; во тьме ночи здесь всласть попировали гиены, и я увидел почти доношенного слоненка, истерзанного зубами хищников. Порой я становился свидетелем страшного зрелища, когда браконьерские пули только ранили слонов, и быстрая смерть была бы для них избавлением от мук.