Джулия Кэмерон - Долгие прогулки. Практический подход к творчеству

Все мы нуждаемся друг в друге: нет ничего ни справедливого, ни хорошего в одиночестве.

Приключение не обязательно должно быть опасным или долгим, чтобы удовлетворить и подпитать нашего авантюрного внутреннего художника. Скорее всего, большинству в жизни и так хватает экстрима. Им полны новости по телевизору и заголовки газет. Поэтому это «авантюрное задание» будет не очень сложным. Приключений достаточно, главное, уметь их видеть.

Отправляйтесь в магазин канцтоваров или товаров для творчества. Купите небольшой блокнот для рисования. Носите его с собой вместе с карандашом или ручкой, чтобы фиксировать мельчайшие приключения, которые случаются в вашей жизни.

Можете набросать интерьер приемной, в которой дожидаетесь вызова к врачу; или автобусную остановку, на которой уже целую вечность ждете автобуса; или кофейную чашку, пока ваша подружка пудрит носик, – если считать приключением любой такой момент, то вы начнете воспринимать свою жизнь наполненной интересными сюжетами и персонажами, при этом дающей вам время и возможность на них сфокусироваться. Не нужно уметь хорошо рисовать, чтобы получать удовольствие от этого процесса.

В то лето, когда мне исполнился 21 год, такой блокнот я носила с собой по всему Нью-Йорку. Сохранился неумелый рисунок, сделанный в офисе моего первого литературного агента, как потом оказалось. На нем изображено кривоватое растение и неудобное кресло для посетителей. Один взгляд на этот набросок возвращает меня в приключение, ставшее началом моей литературной карьеры. Через несколько страниц в том же альбоме лежит портрет моего друга Ника Кариелло. Помню жалобы, что он выглядит на нем слишком старым. С тех пор Ник действительно состарился и «догнал» свой портрет, став таким, каким я его тогда увидела.

Слишком многие приключения, случающиеся с нами, остаются незамеченными. Всему виной темп нашей жизни. Темп и стресс. А альбом позволяет остановить время. Это своего рода экспресс-медитация, способ сфокусироваться на важности каждого проходящего мгновения. Сколь часто главным приключением в жизни становится то, что остается между строк: как мы чувствуем себя в определенный момент и в определенном месте. Этот инструмент поможет запомнить и прочувствовать яркую процессию, проходящую мимо.

Было бы слишком легко относиться к творчеству как к недостижимой цели, идеалу, сопоставление с которым того, чем мы занимаемся в жизни, приводит к горькому разочарованию. Что ж, использовать творчество как дубинку тоже возможно: Богу хорошо известно, как больно мы себя колотим ею. Наши представления о «великих произведениях искусства» и «великих художниках» позволяют принижать собственные успехи. Стоит начать относиться к творчеству чуть иначе.

Для меня чудо каждый час дня и ночи.

Кэтрин была подающей надежды молодой певицей с сильным и чистым оперным голосом. Ее очень любили дирижеры, поскольку она мгновенно реагировала на их указания. Кэтрин окончила лучшую консерваторию страны, училась у самых сильных и уважаемых преподавателей, побеждала в конкурсах и получала прекрасные отзывы критиков. Казалось, она просто создана для блестящей карьеры в оперном мире, если бы не одно «но»: лишь Бродвей заставлял петь ее душу. Словно мадам Баттерфляй, Кэтрин страдала от неразделенной любви – она пела в опере, но мечтала о Бродвее – пока не начались проблемы со здоровьем.

«У меня просто не хватило бы духу спеть еще одну трагическую арию. Может, я и была одарена, но хотелось отказаться от этого. Опера оказалась неподъемной – не в вокальном смысле, а в эмоциональном. Меня воспитали для карьеры, которой я не желала, но не решилась протестовать. В результате жизнь оказалась разбитой, а здоровье – подорванным», – рассказывает Кэтрин.

Настало время певчих птиц.

К счастью, она познакомилась с одной старой и мудрой женщиной, которая поинтересовалась, чего та хочет в жизни: признания или счастья? Кэтрин призналась, что ее стремление к оперной карьере было снобизмом, который она и сама терпеть не могла. Собравшись с духом, она высказала заветное желание. «Я отказалась от карьеры оперной дивы и стала счастливой танцовщицей». Обратив все свои амбиции и таланты к бродвейской сцене, она обеспечила себя стабильной работой. Кэтрин смеется: «Когда туфли впору, вы будете их носить – даже если это туфли для чечетки».

Творчество – это не столько то, кем мы могли бы быть, сколько то, кто мы есть. Фокусируясь на самосовершенствовании, мы упускаем то, кем уже стали, а это опасно, потому что именно мы сами – такие, какие есть, – источник нашего творчества. Именно мы и делаем свое творчество оригинальным. Стремясь стать лучше, измениться, мы ослабляем себя нынешних – снижая тем самым творческие возможности.

Музыканту с природным мелодическим даром кажется, что для него предпочтительнее музыка с элементами диссонанса и минимализма. Скульптор, предпочитающий малые формы, считает, что его талант не раскроется полностью без огромных и агрессивных работ. Режиссер, рожденный для жанра «правдивого кино», преклоняется перед салонными комедиями, в которых никогда не достигнет совершенства. Художник, покоряющий людей поразительно простыми карандашными рисунками, решает, что к настоящему искусству может относиться лишь живопись масляными красками.

Великий редактор Артур Кретчмер [14]как-то заметил: «Что творится с писателями? Если что-то дается им легко, они это не уважают. Находят свое призвание – и отказываются от него».

Иногда мы, художники, склонны к самоуничижению, вроде подростков, не ценящих собственную внешность. Нелюбовь к себе проявляется в том, что мы считаем других лучше и краше нас, какими бы хорошими и красивыми сами ни были. Маленькая темноволосая азиатка хочет быть высокой пухлой блондинкой. Северная богиня хочет карие глаза, а не голубые, и смуглую кожу, как у героинь полотен Гогена. Иными словами, мы не хотим быть теми, кто есть. Комедианты тоскуют по драме; драматические актеры рвутся в комедию. Прирожденные авторы рассказов мечтают получить национальную книжную премию за свои романы; прирожденные романисты хотят писать пьесы. Речь не о том, что мы не можем заниматься больше чем одним делом, но разве одним из них не может быть то, что дается легко и естественно? Почему бы и нет?

Творчество не поддается программированию. Мы не можем превратиться в великих художников, «качая» творческий пресс. Великие художники на самом деле – великие любители, и да-да, от слова «любить». Они отбрасывают жесткие рамки категорий и позволяют себе просто получать удовольствие. Отличный пример – Пикассо. Он видел красоту в жестяной банке, ржавой пружине, горе металлолома. Восхищаясь придорожным мусором, вызывал восхищение своими шедеврами, основанными на любви к простым предметам. Сколько бы мы потеряли, если бы он сказал себе: «Пабло, возьми себя в руки! Ты же маэстро! Никаких жестянок. Думай о Гернике! Думай о серьезном!»