Коллектив авторов - Высшая школа России в интервью ректоров и президентов вузов

– Вы первым в России стали разрабатывать новое направление научных исследований – о здоровье беженцев и безработных, защитив диссертацию по этой проблематике.

– В то время, в начале 90-х, в нашей стране такого понятия как «безработица» не было. Я вспоминаю иллюстрации в школьном учебнике: забастовки в буржуазном обществе и требования рабочих в Советском Союзе. Действительно, после распада страны появились две категории людей, ранее не изучаемых групп населения, одна из которых – беженцы. В 90-е годы жители Сибири почувствовали приток нездорового населения из Средней Азии: Казахстан, Узбекистан, кавказские республики. Прибывало около 40 тысяч в год беженцев и вынужденных переселенцев. Меня как врача интересовало их здоровье. Была внесена поправка в законодательство об обязательном медицинском осмотре прибывающих в Россию людей. Категория «безработных» ранее была несвойственна для нашей страны.

Я изучал психологию безработных людей. Существует несколько фаз: после увольнения наступает периода стресса и адаптации, первые два-три месяца идет активный поиск новой работы. Затем наступает период ранней депрессии, человек согласен на все, но работать уже не хочет. Сейчас люди стали психологически привыкать к статусу безработных. Состояние безработных, особенно женщин, резко ухудшается. Зрелая, 40–45-летняя женщина с высшим или средним специальным образованием – классический портрет безработного.

– Расскажите немного о себе.

– Рост 182, вес 95, размер сапог 44, противогаз третий, при пожаре выносить первым. Но это я шучу. В медицину я попал случайно. В школе учился хорошо, занимался спортом. Но характер был хулиганистый, учительница сделала мне такую запись в характеристике: «обладая богатейшей памятью, неплохой логикой суждения, Иван часто пропускал занятия по физике». В седьмом классе я уже с друзьями ловил и оперировал сусликов, искали аппендицит. И когда я выбирал вуз, мне понравилось приглашение из мединститута. Я набрал 18,5 баллов, а проходной составлял – 19. И тогда я пошел работать на железную дорогу кайлографом – монтером пути. Отработал два месяца, затем приехал в Красноярск и устроился на завод токарем. После поступил в наш университет и закончил его с красным дипломом. Вся моя жизнь прошла в этом вузе.

Я изучаю свою родословную: составил генеалогическое дерево вплоть до одиннадцатого поколения. Написал книгу «Архитектор своей судьбы». В книге-исповеди я попытался взглянуть на свою жизнь как бы со стороны глазами бесстрастного очевидца и попытаться ответить на самый главный для себя вопрос: что же помогло крестьянскому пареньку из глубинки вырваться наверх и реализовать свои детские мечты? Мне хотелось показать студентам свой жизненный путь.

Мое хобби – собирательство уникальных старинных вещей. У меня в доме и подворье есть все – начиная с костей мамонта и заканчивая 20 утюгами разных времен, 15 самоварами, телегой, хомутами для лошадей и многим другим.

У меня есть картина, написанная рукой В. Ф. Войно-Ясенецкого – странник на фоне Киево-Печерской лавры. Ее подарили мне на день рождения, не зная, что она кисти самого Войно-Ясенецкого. Это целая история, как она оказалась у меня. Сейчас подлинность картины в стадии доказательства. Ученый совет проводил заседание в художественном институте по этой картине. С моей точки зрения, с вероятностью 99, 9 % написал эту картину В. Ф. Войно-Ясенецкий.

12 октября 2012 года был подписан приказ министра образования и науки Российской Федерации о присвоении статуса университета Московской государственной юридической академии имени О. Е. Кутафина. Изменение статуса вуза – не просто смена вывески, а новый этап развития. О переходе МГЮА на более современный качественный уровень, а также о том, каким должен быть современный юрист, и что поможет сделать юриспруденцию доступной даже школьнику нашему корреспонденту рассказал ректор университета Виктор Блажеев.

– Виктор Владимирович, как присвоение статуса университета повлияло на развитие вуза?

– Преобразования носят глубинный, содержательный характер. По нашему мнению, новый уровень развития вуза, уже в качестве университета, предполагает широкий охват всех направлений в юриспруденции – как в образовании, так и в науке. Это означает, что развиваются не только классические направления подготовки, хотя они в университете, безусловно, должны присутствовать (я имею в виду специализацию, строящуюся по отраслевому принципу), но и межотраслевые направления юриспруденции, в частности те проекты, которые мы уже запустили, – энергетическое право, финансовое и банковское право, спортивное право. Мы создали также кафедру конкурентного права. На мой взгляд, это важное направление в сфере юриспруденции.

– На Руси всегда жили не по закону, а по благодати. А как нынешний юрист должен действовать в современной России?

– Дело в том, что закон – это основной регулятор всех отношений в обществе, так что и на Руси жили по закону. Есть древнейшие источники – это и Псковская судная грамота, и Русская правда – те нормы, которые регулировали отношения между людьми. Другое дело, что отношение к закону в разные периоды было разным. Мне кажется, что нынешний этап нашего развития очень важен, и роль законов, и в целом, законодательства, должна повышаться. Это связано со сложными периодами в истории нашего государства: мы развиваемся, находимся на переходном этапе. В надлежащем законодательном регулировании нуждается и экономика и другие общественные отношения. Соответственно и роль закона возрастает. Мы идем по пути создания правового государства, и если нет закона, то появляются другие «регулировщики» со своими правилами. С моей точки зрения, право – это главная общественная ценность. Государство без права не может нормально функционировать также как и право без государства.

– На мой взгляд, сейчас юристов очень много. Как Вы видите решение проблемы перепроизводства юристов?

– Это связано с востребованностью юридической профессии. У нас, к сожалению, большое количество вузов, которые занимаются подготовкой юристов и дают высшее юридическое образование. По нашим подсчетам, на данный момент порядка 1200 вузов и филиалов готовят юристов. Например, в Китае, 964 вуза занимаются подготовкой специалистов в юриспруденции. Заметьте, у нас 140 миллионов населения, а у них 1,5 миллиарда. Однако и при этом нельзя вести речь о перепроизводстве юристов. Перепроизводство предполагает наличие качественного продукта, который не востребован на данном этапе. У нас же идет массовая некачественная подготовка юристов. В известной степени, конечно, срабатывает такой стереотип, что юриста подготовить легче, чем специалиста в технической области, при этом можно на этом заработать. База техническая не требуется, юриспруденция – это гуманитарный блок, он не нуждается в серьезных вложениях в образовательную инфраструктуру: лаборатории, исследовательские центры не нужны. Решается проблема преподавания тем, что в учебный процесс привлекаются практические работники. Исключительно на этой основе нельзя организовать надлежащую подготовку. Не всегда хороший практик может быть хорошим преподавателем. Для качественной фундаментальной подготовки юриста нужны сложившиеся научные правовые школы, которые в настоящее время имеются у немногих вузов. Проблема действительно существует, а что касается корректировки качества образования и количества выпускников-юристов, безусловно, это нужно делать, но в нормальном правовом режиме. Например, через механизмы государственного контроля и надзора, которые осуществляет Рособрнадзор, и механизмы мониторинга эффективности вузов.