Array Сборник статей - Университетский вопрос в России

Описательные науки, изучающие механическое или биологическое строение известных сложных тел (например, анатомия растений, животных, человека), могут быть легко изучаемы и вполне усвояемы только при помощи органа зрения, инструментов, необходимых для разложения данного тела на части и познания внутренней структуры, и проделывания соответственных работ разложения и осмотра (работы студентов в анатомических театрах и т. п.).

Многие прикладные науки, искусства, особенно те, которые, кроме работы мысли, для осуществления их требуют ловкости рук (например, хирургия, акушерство) или известных привычек и сноровок разных органов чувств (например, слуха, осязания, зрения для диагноза болезней, ощупывания, выстукивания, выслушивания и т. д.), непременно требуют соответствующих практических (в данном случае действительно практических, в отличие от предыдущих, чисто теоретических) занятий.

Представители теоретических и практических кафедр и университеты обладали и обладают достаточною сообразительностью, чтобы без особых поучений о «надлежащей постановке» университетского преподавания понимать значение действительно полезных и даже необходимых практических занятий, выработали давно соответственные приемы преподавания и учреждения (лаборатории, клиники и т. д.) и постоянно мечтают и просят о средствах для расширения, улучшения и вообще возможно совершенной постановки сего дела.

И благоразумнее было бы, надо полагать, прежде позаботиться о предоставлении достаточных средств на надлежащую постановку этих бесспорно и несомненно полезных и необходимых практических занятий, нежели о навязывании представителям других кафедр или факультетам введения «системы практических занятий», хотя и неизвестно еще, какую бы такую «систему» выдумать и как ее устроить (так что тем паче не может быть речи об известности необходимости и полезности этой самой по себе неизвестной «системы»).

Странно было бы несомненно нуждающемуся и просящему, например голодному человеку, не имеющему достаточно хлеба насущного, отказывать в помощи и в то же время обращаться к его соседу с предложением средств и с требованием, чтобы он придумал для себя какие-либо потребности и способы их удовлетворения. Если он не голоден, то пусть он подумает о разных яствах, пусть себе выдумает какое-либо меню, – может быть, он сможет что-нибудь покушать.

Так как вышеупомянутая категория практических занятий никаким спорам и сомнениям не подвергается и «вводить» этих занятий не приходится, ибо они уже давно существуют, то при обсуждении реформы теперешней системы университетского преподавания и выдумывании новой системы и спорах о ней эти «практические занятия» следовало бы совсем оставить в стороне.

А между тем представления этих всеми признанных необходимыми и давно общепринятых практических занятий осложняют и запутывают вопрос о полезности «практических занятий» в смысле нововведения. Между прочим, как уже упомянуто выше, химики, физики, врачи, технологи и т. д., слыша рассуждения и споры юристов о практических занятиях, глубокомысленно и с убеждением становятся на сторону проповедующих «реформу», а именно систему «практических занятий», и повторяют вместе с ними: да, конечно, практические занятия необходимы. Голосование в совете на такой почве или общеуниверситетский опрос о пользе практических занятий доставили бы, пожалуй, большой триумф сторонникам реформы, а если еще присоединить и голоса техников разного рода: саперов, артиллеристов, ветеринаров, инженеров, архитекторов с их чертежными и т. п., то получилось бы полное посрамление тех, которые выразили бы сомнение в необходимости «системы практических занятий» как основы университетского преподавания или прямо ее отрицали.

Исключить, далее, следует из обсуждения реформы и предложений замены теперешней системы университетского преподавания иною те «практические занятия», которые имеют характер специальных или частных курсов – только не в форме лекций, а в форме собеседования преподавателя с учащимися, совместного обсуждения каких-либо научных вопросов, разборов и т. п.

Под специальными или частными курсами мы разумеем здесь те, которые обнимают не всю систему данной науки, а только известную, избранную часть ее или отдельные вопросы и темы из области какой-либо науки. Например, наряду с общим курсом истории философии мыслимы и специальные курсы: история скептицизма, позитивизма, метафизики, материализма, идеализма, философия схоластики, эпохи Возрождения, XVIII в., XIX в., философия Канта, Аристотеля, Гегеля, Шопенгауэра и т. д. Наряду с этими и т. п. специальными лекционными курсами мыслимы разные специальные «практические занятия», например чтение, перевод и совместное обсуждение в аудитории диалогов Платона, этики Аристотеля, критики практического разума Канта или изучение и обсуждение в аудитории философии Канта путем чтения и разбора студенческих рефератов по разным отделам философии Канта и т. п.

Что касается специальных лекционных курсов и иных специальных, особенно близко или глубоко знакомящих с известною специальною областью науки занятий, то я постараюсь в другом месте показать, что существование и возможно богатое развитие и обильное предложение таких специальных курсов наряду с общими представляет в высшей степени желательное явление в университетском деле, в высокой степени соответствующее особой природе и задаче университетов как ученых учреждений и вместе с тем учебных заведений особого (ученого) типа (в отличие от только учебных – средних, технических и иных заведений [9] Ср. выше, с. 27 и сл. ).

Сообразно с этим я намерен сделать и обосновать следующее предложение относительно устроения института доцентуры на этой почве: не устраняя приватной доцентуры в теперешнем смысле (а только повысив несообразно низкий теперь ученый ценз ее, т. е. введя на будущее время требование ученой степени), следует ввести институт штатных доцентов, получающих определенное содержание (например, 2 тыс. руб.) со скромным добавочным вознаграждением по числу читаемых лекций, хотя бы они читали не общие курсы (за отсутствием профессора по поручению факультета), а специальные или вели иные специальные (тоже одобренные факультетом) занятия. В штатные доценты избираются наиболее выдающиеся из приват-доцентов и прочих лиц, приобретших ученую степень или известных своими учеными трудами. На этой почве можно создать хороший и обеспеченный рассадник профессуры и вместе с тем достигнуть развития специальных лекционных и иных занятий.

Выбор тем и видов лекционных и иных специальных курсов (в пределах согласия факультета) свободен как для доцентов, так и для слушателей. И те, и другие следуют своему влечению и научным интересам: доценты избирают те специальные области и занятия, которые соответствуют их специальным познаниям, научным влечениям и способностям; студенты – те области, курсы и занятия, которые их особенно интересуют и в коих они желают приобрести специальные знания. Не нарушая этой свободы выбора, можно только сделать обязательным прохождение наряду с общими (и, естественно, более элементарными) курсами еще известного числа специальных курсов или иных специальных занятий (например, не менее одного на каждый год).