Коллектив авторов - Родители и дети. Психология взаимоотношений

Формирование семейных взаимоотношений происходит успешно, если каждый член семьи способен повлиять на других, на их поведение, на их мнение по различным вопросам. Особенно существенно влияние родителей на подростка, его наличие – важная предпосылка осуществления социального контроля за его поведением со стороны семьи. Практика работы с подростками и их родителями показывает, что возможность родителей влиять на подростка значительно снижается при таком нарушении, как воспитательная неуверенность родителя . В этом случае происходит перераспределение власти в семье между родителями и подростком в пользу последнего. Обусловливаемое нарушение воспитания – либо потворствующая гиперпротекция, либо пониженный уровень требований к подростку. Родитель «идет на поводу» у подростка, уступает даже в тех вопросах, в которых уступать, по его мнению, никак нельзя. Это происходит потому, что подросток сумел найти «слабое место» у родителя и добивается для себя положения «минимум требований – максимум прав». Типичная комбинация в такой семье – бойкий, уверенный в себе подросток, смело предъявляющий требования, и нерешительный, обвиняющий себя во всех неудачах с подростком родитель.

Возможность влияния родителя на подростка значительно снижается при фобии утраты ребенка . Поведение родителя отличается неуверенностью, боязнью ошибиться, он преувеличивает болезненность или беззащитность ребенка. Обусловливаемое нарушение отношений с подростком – потворствующая или доминирующая гиперпротекция. Иногда источник таких переживаний родителей коренится в истории появления ребенка на свет – его долго ждали, обращения к врачам успеха не приносили, ребенок родился болезненным и т. д. Иногда отношение родителей к подростку формировалось под воздействием страха его потерять, так как он тяжело болел, особенно, если болезнь была длительной. Этот страх заставляет родителя прислушиваться к любому желанию ребенка, спешить его удовлетворять или мелочно опекать ребенка.

Личко А. Е. Подростковая психиатрия. – Л., 1985.

Эйдемиллер Э. Г., Юстицкис В.В. Клинико-психологическая диагностика взаимоотношений в семьях подростков с психопатиями, акцентуациями характера, неврозами и неврозоподобными состояниями: Методические рекомендации. – Л.,1987.

Эйдемиллер Э. Г., Юстицкис В. В. Психология и психотерапия семьи. – СПб., 1999.

На протяжении всего развития психологической науки актуальность проблематики детско-родительских отношений остается неизменно острой. В отечественной психологии исследования детско-родительских отношений носят в основном узко-прикладной характер и в большинстве случаев не выходят за рамки психотерапевтического подхода. Психотерапевтами, клиническими психологами и консультантами накоплен огромный опыт работы с проблемами детско-родительских отношений, который зачастую получает достаточно эклектичную интерпретацию с позиций западных направлений.

Среди используемых методов диагностики родительского отношения преобладают либо клинические методики (например, «АСВ» Э. Г. Эйдемиллера), либо западные аналоги, адаптированные для отечественной выборки («PARI» Шафера, «FAST» Геринга и т. п.). Последние десять лет наиболее известным и используемым методом диагностики особенностей родительской позиции по отношению к конкретному ребенку является опросник родительского отношения, разработанный в 1986 году А. Я. Варгой совместно с В. В. Столиным. Однако при всех своих достоинствах методика нуждается в некоторой доработке: в ней нечетко дифференцированы друг от друга и недостаточно научно обоснованы выделенные авторами пять шкал родительского отношения. Некоторые формулировки вопросов подталкивают родителя к выбору социально желательных ответов (например, «Я уважаю своего ребенка») и к игнорированию социально неприемлемых вариантов ответов («Бывают случаи, когда издевательское отношение к ребенку приносит ему большую пользу», «Мой ребенок совершает такие поступки, которые, кроме презрения, ничего не стоят»). Также необходимо отметить, что этот метод имеет в своей основе динамическую двухфакторную модель родительского отношения, предложенную Шафер и Белл (Schaefer, Bell, 1969), где основными факторами являются эмоциональный (любовь—ненависть или принятие—непринятие) и поведенческий (автономия—контроль). Сочетание этих факторов, на наш взгляд, не отражает всей полноты и сложности родительского отношения, а термин «принятие», традиционно используемый для описания родительского отношения, явно недостаточен для характеристики глубины и напряженности родительской любви.

Родительское отношение описывается в разных психологических школах в весьма различных понятиях и терминах. Вместе с тем практически во всех подходах можно усмотреть исходную дихотомию, которая задает двойственность, или поляризацию, родительского отношения. С одной стороны, главной характеристикой родительского отношения является любовь, которая определяет доверие к ребенку, радость и удовольствие от общения с ним, стремление к его защите и безопасности, безусловное принятие и внимание, целостное отношение к нему. С другой стороны, родительское отношение характеризуется требовательностью и контролем. Именно родитель является носителем общественных норм и правил, оценивает его действия, осуществляет необходимые санкции, которые обусловлены определенными родительскими установками. Несмотря на различие в терминологии (удовольствие и реальность, любовь и контроль, безусловность и условность и т. д.), эта двойственность прослеживается в большинстве описаний родительского отношения, представленных в классических западных теориях.

Исходя из вышесказанного, можно предположить, что данные амбивалентные характеристики отражают реальную, объективную двойственность родительской позиции. С одной стороны, это безусловная любовь и глубинная связь, с другой – это объективное оценочное отношение, направленное на формирование ценных качеств и способов поведения. Наличие этих двух противоположных начал характерно не только для родительского отношения, но и для межличностных отношений вообще (Смирнова, 1994). Другой человек выступает, с одной стороны, как совокупность отдельных качеств, которые могут стать предметом оценки, сравнения, познания или воздействия, с другой – он является самоценной и целостной личностью, не сводимой к частным проявлениям. Если первый аспект задает границы себя и другого, порождает обособленность и отдельность, то второй – создает общность и причастность друг к другу. Эти два начала, которые можно обозначить как предметное и личностное, не являются разными типами или формами отношений. Они образуют два момента, в определенной мере присущие каждому конкретному отношению. Различие конкретных отношений сводится к относительному преобладанию или выраженности каждого из этих двух моментов.