Владимир Шапалов - Этнополитика

Этничность на стадии массовой мобилизации мотивирует направленность сознания и поведения членов группы. В этом случае социальная действительность, политические, экономические и иные ценности рассматриваются этнической группой в первую очередь сквозь призму соответствия или несоответствия этнонациональным интересам, сама же акцентуированная этничность выступает в качестве критерия оценки социальных и политических изменений. В этом заключается мотивационная функция этничности.

Хотелось бы обратить внимание на исключительно значимую роль защитной функции этничности в сложных условиях общественных трансформаций. В трудные минуты жизни человек ищет спасение и поддержку в семье (мой дом – моя крепость), среди родных и близких. Равным образом поступают и этнические общности, для которых своеобразной «соломинкой утопающего» является этническая солидарность. После распада советской системы, потери устойчивой социальной идентичности людям потребовались новые ориентиры для восстановления стабильности. Отсюда и тот всплеск этнической идентичности в поисках социального комфорта в рамках культурно однородных сообществ.

В современных условиях этничность является важным политическим ресурсом, которым активно пользуются политики для получения и удержания власти, но в полиэтнических странах и регионах политические ресурсы этничности не безграничны, хотя серьезно возрастают в кризисные и переходные эпохи, когда какая-либо этническая группа ищет политическую опору в культурно близкой среде и лидерах, с которыми она солидарна не только в политическом плане, но и в этнокультурном. Этничность становится необычайно востребована политиками на начальных этапах государственного строительства или после восстановления государственной независимости, когда идет активный поиск государственной идеологии и государственных символов. В другое время значение этничность, может ослабевать, но всегда существуют возможности ее резкой актуализации как реакции местных сообществ на ущемление их интересов или как формы социального протеста.

В отечественной традиции общепринятой считается так называемая восходящая типология этносов: племя (объединение людей на основе общности мифологии, ритуалов и обычаев), народность (объединение людей на основе общности культуры) и нация (объединение людей на основе общности культуры, социально-экономического и общественно-политического уклада). Стадия нации характеризуется обретением этногосударственности или стремлением к таковой.

Термин «нация» в ходе исторического развития неоднократно менял свое значение: когда-то в нем преобладало этническое начало, впоследствии – социальное, затем – политическое. И ныне он многозначен.

Первоначально термин «нация» (от лат. слова «natio» – рождаться) использовался римлянами для обозначения различных племен того времени. Народности, формировавшиеся в период раннего Средневековья, переняли его вместе с латинским языком, но использовали его уже для обозначения своей социальной общности, пришедшей на смену племенным объединениям.

В XIII веке слово «нация» появляется в английском языке, где оно обозначало кровнородственные группы.

Широкое распространение термин «нация» получает в позднее средневековье, постепенно начиная обозначать целостные социальные группы, например гильдии, цехи и прочие корпорации, которые требуется отличить от других существующих групп. Отсюда «нации» в значении «иностранцев»; «нации» иноземных купцов, проживающих в каком-то городе и пользующихся известными привилегиями; «нации» студентов в старинных университетах. Например, в знаменитом Пражском университете времен Яна Гуса официально числилось четыре «нации» (четыре студенческих конгрегации): чешская, польская, баварская и саксонская [ 11, с . 9].

В переходный период от Средневековья к Новому времени «нацией» начали называть совокупность подданных одного государя, а также сообщество граждан одного государства, независимо от того, имело оно монархическое или республиканское устройство. В XVIII в. в состав этой общности включались представители только благородных сословий, реально принимавших участие в государственном управлении.

Слово «нация» начало наполняться гражданским содержанием лишь со времени Великой французской революции 1789 г., когда понадобилось определение для того «всенародного субъекта», который взял власть у короля. Демократия силой предложила сделать народ, или население страны, субъектом своего государства. Именно это имел в виду современный исследователь, который отмечал, что нация «есть особого рода политическая сила, которая формируется в борьбе за преобразование существующего или создание нового социального организма, осознаваемой как борьба за интересы отечества…» [12, с. 168].

Обратим внимание, что провозглашенное нацией население Франции в тот момент не имело ни культурной однородности, ни общего языка, то есть еще не образовывало единого этноса. Нация, продекларированная революцией, была лишь политической декларацией.

Но именно со времен Великой французской революции и европейского романтизма понятие «нация» стало восприниматься как сообщество суверенных граждан, которое имеет право на образование своего государства. В рамках этой концепции нация понимается как «объединение людей, живущих по одним законам и представляемых общим законодателем», т. е. суверенным народом.

Исследователи насчитывают более сотни определений нации, однако ни одно из них не может претендовать на универсальность, поскольку всегда найдутся «аномальные» модели, выходящие за рамки принятого стандарта.

Вначале рассмотрим, в чем же состоит отличие нации от этноса?

Российский философ В.М. Межуев отвечает на этот вопрос так: «Нация в отличие от этноса, – это то, что дано не фактом рождения, а собственными усилиями и личным выбором. Этнос не выбирается, а нация – может быть выбрана. Нация – это государственная, социальная, культурная принадлежность индивида, а не его антропологическая и этническая определенность» [ 13, с . 16].

Чешский историк М. Хрох отмечает, что нация есть «продукт долгого и сложного процесса исторического развития в Европе». Под нею понимается «большая социальная группа, цементируемая целой комбинацией нескольких видов объективных отношений (экономических, политических, языковых, культурных, религиозных, географических, исторических) и их субъективным отражением в коллективном сознании» [14, с. 122]. Исследователь особо подчёркивает три «абсолютно незаменимых» условия нации: память об общем прошлом, трактуемом как общая народная судьба; плотность и интенсивность культурных связей, обеспечивающих высокий уровень социальной коммуникации; концепция равенства всех членов группы, организованных в гражданское общество.