Array Журнал «Аконит» - АКОНИТ 2020. Цикл 2, Оборот 3-4

Животных забивали тут же. На ферме. Иногда мне казалось немного странным, сколько мяса выходит из стен разделочного цеха. Как будто его было немного больше, чем на отправляемых туда свиньях. Но, может, это лишь мастерство мясников? Я никогда не видел процесс забоя и разделки, хотя слышал почти человеческие визги и плач умерщвляемых свиней. Для этого было отстроено специальное помещение, куда чернорабочим вроде меня вход был запрещён. Там всё было стерильно. Туда не мог войти грязный. И, когда в один из дней я подумал, что просто смыть грязь с тела и одежды недостаточно, чтобы стать чистым, я увидел глиф. Точнее, я видел его всегда, с тех самых пор, как меня взяли на работу. Каждый день он красовался у меня перед глазами прямо на стене разделочного цеха. Но увидеть в нем глиф я смог лишь спустя некоторое время, когда моя психика достаточно перестроилась. И когда я его увидел, то остановился посреди двора как вкопанный, пялясь в одну точку. Поражённый и близкий к истерике, ибо все те воспоминания, что казались в последние дни фантазией больного рассудка, внезапно вновь обросли плотью реальности.

— Что ты там увидел? — удивлённо спросил напарник, посмотрев туда же, куда и я, но увидев там только стену, грубо закрашенную широкими мазками. И тогда я внезапно ощутил отвращение к нему, какое люди способны испытывать к копошащимся в грязи свиньям или даже слизнякам. Жалким, мелочным, ничтожным. Неспособным видеть ничего кроме собственного брюха и члена под ним. Я испытал отвращение Fidelis к c'hanah , и в тот миг что-то окончательно переломило внутри меня человека. Этот бывший зэк, так похвалявшийся передо мной тем, что убивал и ел других c'hanah , был не более похож на elektus lumigita , чем пожирающая исчадие своего чрева свиноматка. Ему так нужно было поделиться с кем-то рассказами о своих подвигах лишь потому, что иначе он не мог возвысить себя над жидкой грязью из собственных экскрементов. Еlektus lumigita не испытывают потребности в жалком бахвальстве. Они просто ощущают своё природное превосходство над скотом и агнцами вроде этого зэка.

Тогда я отчётливо начал видеть в узоре татуировок клеймо агнца. Он принадлежал одному из биготов domus dicata — нашему хозяину, владельцу фермы. Он и помазал меня в неофиты, дав простое задание:

— Покорми свиней, — сказал он, когда мы с напарником накормили уже всех животных в стойлах.

— Но они все накормлены, — удивился мой напарник. Однако, увидев, что я иду к свинарнику, двинулся следом. Когда он вошёл внутрь, я уже нашёл под очередным глифом дверь в подвал, которой никогда раньше тут не было. Точнее, она никогда раньше не была видна. Просто malaax не могут ее видеть. Мой напарник был шокирован, словно увидев дьявольское колдовство. Но ещё больше он был поражён, когда, ступив по грязным скользким ступеням вниз, увидел огромный широкий подвал со сводами, укреплёнными толстым деревянным брусом и железо-бетонными балками. И зрелище, представшее его глазам, как только он опустил взгляд, сломало в один миг его психику. Я уже догадывался, что увижу там. Ведь не просто так из разделочного цеха выходило больше мяса, чем можно снять со свиной туши.

В конце концов, человеческое мясо по вкусу очень похоже на свинину, и люди редко замечают разницу. Впрочем, тех существ, что нагими копошились в тесных загонах, уже и людьми было назвать сложно. Среди них, конечно, были и Fersa Sangva . Убежавшие из дома дети, которых так и не нашли, пропавшие без вести девушки и женщины, записанные на счёт неуловимым маньякам, потерявшиеся вдали от дома юноши и опустившиеся мужчины. Они все были тут, лишившиеся рассудка и разума при виде того, что их окружало. Ведь иногда приходится пополнять стадо, но его нельзя сформировать только из Fersa Sangva . Это слишком заметно и требует слишком много усилий, которые невозможно скрыть. А пойманная охотниками дичь не могла бы обеспечить постоянно возрастающие запросы domus dicata и наших Patres Tenebris .

Большая часть «свиней» — c'hanah — была рождена и выращена в этом подвале. Не единожды — но многие поколения, пока они не утратили способность ходить на двух ногах, произносить членораздельные звуки и даже выражать эмоции. У некоторых из них атрофировались ставшие ненужными глаза и уши. Они ориентировались в пространстве, вывалив наружу непрестанно шарящий в поисках пищи язык; они волочили по грязи гипертрофированные половые органы, непрестанно ищущие партнёров. Они жрали, жирели, спаривались и плодились. А мы их кормили. А если забывали покормить, или еды не хватало, они ели друг друга.

Когда напарник наконец справился с параличом и медленно повернул ко мне голову, я ударил его промеж глаз тяжёлым металлическим бидоном. Настолько сильно, чтобы череп хрустнул и выпустил из своей клетки на волю запах крови и мозга. Скатившись по ступеням вниз, тело здорово переломалось, а мясо отбилось. Труп пару раз застревал на ступенях во время падения. Мне пришлось спуститься и подтолкнуть его, пока он не упал в гущу жадных голодных разинутых пастей и не исчез под копошащейся живой грудой.

Это была моя искупительная жертва. Кровь, которой я смыл с себя грязь полностью, дабы войти на порог domus dicata . Стать сыном простёршего надо мною руку бигота. Вкушать священную трапезу вместе с аколитами и зилотами. Увидеть то, что не способны видеть не только c'hanah , но даже презренные и ненавистные Malaax lumigita , отринувшие domus dicata и Patres Tenebris . Это подобно тому, как слепой начинает видеть, а глухой слышать. Подобно тому, как отличается трёхмерное изображение стерео-картин от двухмерного.

Изменился и мой взгляд на реальность. Я словно увидел четвёртое измерение, хотя даже это неправильный термин. И там были они. Впервые я смог видеть их достаточно отчётливо. Они ждали с разинутыми пастями, полными клыков с капающей слюной. Ждали той вожделенной подачки. Того сладкого мяса, что на краткое мгновение заставляет их забыть о бесконечном голоде, подталкивающем пожирать следы космической улитки. Огромные, дикие, голодные, омерзительные и жуткие. Ещё более жуткие оттого, что чем лучше их видишь ты, тем отчётливее они видят и чувствую тебя. Я понял это в тот самый момент, когда увидел их, словно керберов, возвышающихся над охраняемым стадом свиней Цирцеи. Я понял это, потому что в тот самый миг, когда увидел их, они подняли на меня чудовищные морды, усыпанные глазами, и я ощутил тот самый страх и ощущение злобного жгучего взгляда из пустоты, какие уже чувствовал давно, сжигая в очистительном огне фотографии лолит.

Изменениям в психике сопутствовали изменения в физиологии. Процесс ускорялся благодаря употреблению праведной пищи . Вы ведь знаете, что я не вру. Врачи, делавшие мне трепанацию, извлекли их. Новые сформировавшиеся органы. Вы ведь знаете, что это именно новые органы осязания, отсутствующие у людей, а не просто кисты и опухоли. Вы можете делать вид, что это не так, но знаете правду. Подобно тому, с какой скоростью деградировали и без того низко развитые люди до низшей степени c'hanah в подвалах скотобойни, с такой же скоростью я возносился над людской моралью и естеством, эволюционируя в сверхсущество. Всё ещё низменное в сравнении с аколитами и ecuxscio , но уже возвышающееся подобно пастуху над стадом скота. Мы — неофиты — и были свинопасами в Доме Цирцеи. Следили за стадом. Отбраковывали больных и паршивых и отбирали молодых и тучных к столу. А главное, следили, за тем чтобы Patres Tenebris никогда не испытывали потребности в пище, питье или наслаждении. А DargoTorrum подле их столов были неизменно сыты. Ровно настолько, чтобы не кусать руку хозяевам, но по первому жесту бросаться на жертву, стоит лишь почувствовать ее запах. Ведь на плечах отцов лежали заботы даже более величественные и непостижимые для нас, чем управление Домом.