«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-06 (1991)

Течение оказалось, однако, слишком сильным, и едва он сделал несколько шагов, как ребенок, сидевший у него на плечах, упал, и его унесло. Нарада испустил крик отчаяния и, стараясь спасти этого ребенка, выпустил из руки того, которого вел; и этот тоже погиб. Наконец, его жена, которую он изо всей силы прижал к себе, чтобы спасти хоть ее, была оторвана от него потоком, и он один выброшен на берег. С рыданиями он упал на землю и горько жаловался. Как вдруг почувствовал легкое прикосновение и услышал: «Где же вода, дитя мое? Ты ушел ведь, чтобы принести мне воды, и я жду тебя уже около получаса». Полчаса? В эти полчаса он пережил целых двенадцать лет и столько событий! И это майя. Так или иначе, мы все в ней. Это положение вещей в высшей степени сложное и трудное для понимания. Что же оно показывает? Нечто очень ужасное, что проповедовали во всех странах, чему учили везде и чему верили только немногие, потому что, не испытав на себе, ему нельзя поверить.

Приходит всеобщий мститель, время, и ничего не остается. Он проглатывает грех и грешника, короля и крестьянина, красавца и урода и не оставляет ничего. Все стремится к одной цели — разрушению. Наше знание, наши искусства, науки — все стремится к одному концу всего — к уничтожению. Ничто не может остановить этого стремления, никто не в состоянии повернуть его назад, хотя бы на мгновение. Мы можем стараться забыться, подобно тому как люди в пораженном чумою городе пробовали создать забвение в пьянстве, танцах и других развлечениях. Все мы также стараемся делать то же. Но разрушение не прекращается. Как же выйти из этого тягостного положения?

Предлагалось два совета. Один самый обыкновенный, всем известный — следующий: «Да, все это верно; но не думайте об этом. Убирайте сено, пока светит солнце, как говорит пословица. Пользуйтесь теми немногими удовольствиями, какие вам доступны, делайте что можете, не обращайте внимания на отрицательную сторону картины и смотрите только на положительную, обещающую надежду». В этом есть доля правды, но и большая опасность. Правда в том, что таким образом у нас останется побудительная причина к деятельности; надежда и положительный идеал всегда служат в жизни хорошим побуждением. Опасность же та, что в какой-нибудь день вы прекратите в отчаянии борьбу, как это может случиться с каждым, кто говорит: «Берите мир, как он есть, сидите смирно и по возможности удобно и довольствуйтесь своею нищетою, а получая удары, говорите, что это не удары, но цветы, и, когда вас будут тащить, как раба, утверждайте, что вы свободны. Говорите эту ложь денно и нощно другим и собственной душе, так как это единственная возможность жить». Это называется житейскою мудростью, и никогда ее не было в мире больше, чем в девятнадцатом столетии, потому что никогда раньше удары судьбы не были более чувствительны, чем в настоящее время, никогда соперничество не было острее и никогда люди не были так жестоки к своим ближним, как теперь.

Вот почему это утешение и предлагается. Теперь оно рекомендуется особенно настойчиво, хотя всегда и оказывается несостоятельным. Мы не можем скрыть падаль под розами; долго это не удается, так как розы скоро пропадают и падаль обнаруживается в еще худшем виде. Так бывает и с жизнью; мы можем стараться прикрыть ее гноящиеся язвы золотыми одеждами, но наступит день, когда эта одежда распахнется и язва обнаружится во всем ее безобразии. Неужели же нет никакой надежды? Верно, что мы все рабы майи, что все родились в майе и живем в майе; но разве нет из нее выхода? Что все мы несчастны, что этот мир настоящая тюрьма, что даже так называемая «увлекательная красота», ум и интеллект — только тюрьмы, все это истины, известные уже много веков. Не было ни одной человеческой души, которая бы по временам не чувствовала этого, сколько бы ни говорили противного. Старые люди чувствуют это сильнее, потому что в них накопился опыт всей жизни и они не так легко могут быть обмануты природою. Ложь майи не в состоянии их сильно обмануть.

Что же в таком случае? Ужели нет даже надежды! Мы знаем, что при всех этих фактах, среди горестей и страданий, даже в этом мире, где жизнь и смерть синонимы, даже здесь через все века, в каждой стране и в каждом сердце звучит голос: «Эта Моя майя божественна, она происходит от качеств, и перейти ее очень трудно. Но тех, кто пришли ко Мне, Я сделаю способными переплыть реку жизни…» «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас». Это тот голос, который ведет нас вперед. Человек слышал его в течение веков и слышит теперь. Этот голос слышится, когда кажется, что все потеряно, когда надежда улетает, когда расчеты на свои силы разбиты, когда все, кажется, ускользает и жизнь становится безнадежною развалиной. Тогда он слышится, и это называется религиею. С одной стороны, таким образом, имеется смелое, полное надежд приглашение убедиться, что настоящая жизнь — бессмыслица, что она майя и что из майи нет выхода. С другой стороны, наши практические люди говорят нам: «Не ломайте себе голову над всяким вздором, вроде религии и метафизики, живите здесь, внизу. Этот мир, конечно, скверен, но берите из него лучшее, что можете». Говоря прямо, это значит «ведите жизнь лицемера, жизнь лжи и постоянного обмана, скрывая, насколько можете, ее бедствия. Накладывайте одну заплату на другую, пока все не будет потеряно и ваш ум не станет массою лохмотьев». Это то, что называется практическим взглядом на жизнь. Но позвольте вам сказать, что те, которые удовлетворяются лохмотьями, никогда не приходят к религии.

Религия начинается со страшной неудовлетворенности настоящим положением вещей и нашею собственною жизнью, с ненависти, напряженной ненависти ко всякого рода лохмотьям, с беспредельного отвращения к (обману и лжи. Только тот может быть религиозным, кто смеет открыто сказать то, что сказал великий Будда, сидя под деревом Бо, когда ему тоже пришла эта практическая идея, когда, открыв суетность мира и не находя еще выхода из него, он почувствовал искушение отказаться от искания истины и вернуться назад, к прежней жизни обмана, к называнию вещей ложными именами, к обманыванию себя и других. Но он был гигант, победил искушение и сказал: «Лучше смерть, чем растительная жизнь невежды; лучше умереть на поле битвы, чем вести жизнь потерпевшего поражение». Эти слова — основа религии. Когда человек примет такое решение, он на верном пути, на пути к Богу. Такое решение — первая побудительная причина стать религиозным. «Я хочу прорубить себе дорогу к познанию истины через преграждающую ее скалу или потерять жизнь в поисках ее, потому что на этой стороне всякая надежда познать истину с каждым днем больше и больше исчезает». Вчерашний прекрасный, полный надежд юноша сегодня стал опытным мужем и знает, что все наши надежды, радости и наслаждения умрут, как цвет при завтрашнем морозе; на той же стороне — прелесть победы над всем злом жизни и даже над самою жизнью и возможность стать победителем вселенной. Поэтому те, кто осмеливается делать попытки одержать победу, овладеть истиной, религией, те — на верном пути. Это то, что проповедуют Веды: «Не отчаивайся! Путь очень труден. Идти по нему то же, что идти по лезвию бритвы. И все же не отчаивайся. Проснись, встань и найди идеал, найди цель!»