Журнал «Знание-сила» - Знание-сила, 2009 № 01 (979)

Реакция современников Гете на его критику в адрес Ньютона была в целом негативной (поскольку ньютоновский метод воспринимался в научном сообществе как символ прогресса). В ХХ же веке работы Гете часто оказывались предметом пристального внимания физиков, физиологов, историков науки. Так, специальную статью посвятил его работам Вернер Гейзенберг — один из самых ярких мыслителей неклассической науки. По словам Гейзенберга, «Гете опасался естественнонаучной абстракции и отшатывался от ее беспредельности потому, что ощущал, как ему казалось, присутствие в ней демонических сил и не хотел подвергаться связанной с этим опасности. Он персонифицировал эти силы в образе Мефистофеля».

Заметим, что современная история науки постепенно отказывается от образа Ньютона как сугубо рационального мыслителя и проявляет явный интерес к остававшимся до недавнего времени в тени повествовательнонарративным текстам великого английского мыслителя: к рукописям на алхимические, богословские, исторические сюжеты.

Нарративный подход (понимаемый широко — как ориентация на интуицию, воображение, на опыт и чувства индивидуальной личности), характерен и для так называемого романтического направления в немецкой науке первой половины XIX века. Среди главных его представителей — Густав Фехнер, Иоганн Риттер, Ганс Эрстед. Отличительной чертой романтической науки можно назвать открыто декларируемую ее представителями ориентацию на натурфилософские идеи: идею всеобщей одухотворенности природы (Фехнер), идею всеобщей связи природных явлений (Риттер и Эрстед). Существенно, что и Фехнер, и Риттер, и Эрстед сделали выдающиеся открытия в области экспериментального, а не теоретического, как можно было бы подумать, естествознания. При этом именно идеи натурфилософии определяли методологические принципы экспериментального исследования и для Фехнера, который сформулировал первые законы экспериментальной психофизиологии, и для Эрстеда, который открыл магнитное действие тока.

О нарративной составляющей в публикациях биологов ХХ столетия пишет А. Седов: «В профессиональных текстах генетиков, словно в своеобразном магическом кристалле, непроизвольно отображались, фокусировались и сменялись не только рациональные пути развития самой генетики, но и «модные» веяния в различных областях точных, естественных и гуманитарных наук, а также в житейской практике».

В современном образовании, кстати, активно обсуждаются проблемы, тематика которых позволяет, говоря словами Елены Трубиной, говорить о переходе от «нарратива как способа порождения знания» к «нарративу как способу социального взаимодействия». В отчете «За пределами двухтысячного года: естественнонаучное образование для будущего», подготовленном британским фондом Наффилда, читаем: «Наше предложение состоит в том, чтобы научное образование более активно использовало один из наиболее эффективных и популярных в мире способов распространения идей — нарративную форму. Для этого необходимо признать, что основная цель научного образования состоит в представлении серии «объясняющих историй»... Используя термин «истории», мы стремимся подчеркнуть значение рассказа в распространении идей и в сообщении идеям осмысленности, запоминаемости и согласованности».

В российской литературе я нашел всего одну статью, автор которой обсуждает нарративный подход к преподаванию естественнонаучных дисциплин. Правда, реплику автора о том, что «исключение педагогического нарратива из лекции не отразится на ее формальном содержании», я бы отнес только к традиционным вузовским естественнонаучным дисциплинам: к физике, химии, сопротивлению материалов. Что же касается курса «Концепции современного естествознания», который преподается на гуманитарных и социально-экономических специальностях — я, например, просто не представляю себе, как говорить о нем вне нарративного подхода.

Вне нарративного подхода никак не представить себе и курса естественных наук в социально-экономических и гуманитарных профильных классах средней школы. Я вообще думаю, что курс естествознания для гуманитариев — и в гуманитарных классах средней школы, и на соответствующих специальностях высшей школы — не должен, в отличие от традиционных курсов физики и химии, быть ориентирован на развитие умений решать задачи. В этом смысле мне кажется оправданной позиция английских коллег: «Естественнонаучное образование должно стремиться развивать — и потому должно уметь оценивать — способность читать и критически воспринимать научный язык и научную аргументацию».

Соглашаясь с важностью нарративного подхода в образовании, мы, по сути дела, признаем повествование полноправным стилем преподавания, стилем учебника — и, что тоже очень важно, законным жанром письменной работы, которую выполняет школьник или студент. Если требования к форме и содержанию курсовой или эссе будут достаточно хорошо структурированы, работы этого жанра вполне смогут заменить задачи, уже привычные нам в курсах физики или химии.

Что касается средств нарративности в учебных дисциплинах, они могут быть самые разные. Например, в российском учебнике естествознания для школ гуманитарного профиля он обычно принимает вид активного обращения к метафоре, сближающей физику с живописью, геологию с поэзией... А вот в британском — через описание многочисленных статистических исследований, в которых — на уровне статистической достоверности — выясняется значимость какого-либо фактора для того или иного события. Рассказ об исследованиях сопровождается описанием социальных и политических коллизий, которые побудили ученых к исследованиям или последовали за ними. Письменные работы самих учеников, предусмотренные и российским, и британским вариантом преподавания, тоже помогают прояснению собственной картины мира. Например, российский учебник «Естествознание-10» предлагает школьникам составлять семантические семейства из ключевых слов, относящихся к истории, географии, физике... Затем на основе таких «семейств» надо написать небольшие эссе.

Как известно, материал для курсовой современный студент и школьник ищет прежде всего в Интернете, двигаясь от одной гиперссылки к другой; курсовой работой становится, по сути дела, комментированное описание пройденного маршрута. Описывая такое погружение в Сеть, Владислав Тарасенко, координатор сайта Московского Международного Синергетического Форума, говорил о «человеке кликающем», живущем в мире медиа, в отличие от «человека читающего», живущего в мире библиотек. Для «способа создания повествований», рассказывающих о подобных интернет-путешествиях, он предлагает название «фрактального нарратива».