Иван Охлобыстин - Статьи в журнале «Русский Пионер»

Один мой добрый друг имел обыкновение при каждом удобном случае для потехи добавлять к любому своему утверждению фразу: «Якорь мне в… Ну, типа, в корму».

И эта «карибщина» продолжалась, пока однажды он случайно «с маху» не сел на бронзовый кабинетный бюстик Буонапарте, подаренный ему на сорокалетие.

Ни прохладный металл бюстика, ни порванные брюки заморского пошива, ни испуганный вскрик любящей супруги не поразили его так, как более чем явственное ощущение дежавю.

Так было, когда он подавал после школы документы не в тот институт, куда хотел, а в тот, куда знал, что точно поступит. Так было, когда он первый раз женился по «залету» его однокурсницы. Так было, когда он продал квартиру родителей, а деньги вложил в финансовую пирамиду за день до ареста руководителей ее головного офиса.

Бронзовая треуголка щекастого деспота, подобно квантовой частице, регулярно пронзала время и пространство в самых неожиданных точках жизни моего друга-горемыки.

Иначе говоря: что бы мы сейчас с вами ни сделали, мы это уже делали раньше. Может быть, делали немного иначе, делали элегантнее, но «на выхлопе» получали, получаем и будем получать тугую инъекцию «се ля ви», научно именуемую «дежавю».

Вот так все простенько.

Грех не упомянуть еще об одной популярной теории возникновения дежавю: мол, одна половина мозга «обсчитывает» полученную от внешних рецепторов информацию на доли секунды быстрее, чем другая, отчего возникает ложное ощущение, будто вы это уже видели. Проще говоря, «не догоняем».

Может быть. Дуальность в таких «открытых» вопросах допустима. Поэтому и районные диспансеры обычно не просто психические, а психоневрологические.

Опубликовано в журнале «Русский пионер» № 35.

22 апреля 2013

Режиссер, актер и светлый человек Иван Охлобыстин готов отдать жизнь за Бога на полях Армагеддона, но при этом напоминает, что для продолжения этой вечной борьбы неплохо было бы для начала раздать сознательному населению страны «короткостволы». Так будет гораздо убедительней. А по нашему мнению, можно и не раздавать, потому что колонка Ивана Охлобыстина сама по себе является такой убедительной, что является публицистической гаубицей.

По весне со мной произошел забавный казус: переходя залив, я провалился под лед. Ловко выбрался. Благо и нож помог. Хорошо всегда иметь при себе длинный нож.

Но правая нога промокла насквозь, и я поковылял к стоящей ближе всего палатке любителя подледного лова. Коротко объяснившись, я попросил возможности выжать носок и вылить из ботинка воду. Рыбак оказался милейшим человеком по имени Вениамин Анатольевич и по профессии психиатр, работающий в районном психоневрологическом диспансере.

Я счел нашу встречу промыслительной.

На тот момент я был увлечен сравнением двух идентичных практик — доминационной работы с психосоматикой, по принципу: в Англии господина Рональда Граббса и в России третьекурсника Василия Картошкина.

По их словам выходило, что единственный правильный путь работы с пациентом — это гипнотический «блицкриг» на самое дно подсознания с целью выжечь ересь сомнений и вернуть психику в ее нормальное состояние.

Но я абсолютно соглашался со словами известного русского психиатра Н.Д. Левитова в том, что, прежде чем пытаться доминировать, стоит проверить, в каком душевном состоянии находится пациент на момент терапии. Если он пребывает в ереси, по обоюдному мнению Граббса и Картошкина, пациента надо в принудительном порядке заставить согласиться с чем-то ему максимально неприятным, несовместимым с привычным образом мысли.

А чтобы избежать укоров в неоправданной жестокости с пациентами, следует официально апеллировать к их гражданскому долгу «быть нормальным».

Третьекурсник Картошкин даже допускает возможность создания особых армейских подразделений медицинской направленности, в обязанности которых будет входить патрулирование территории всей России и определение вменяемости тех или иных граждан и гражданских групп, большая часть из которых упомянута в двух последних изданиях журнала «Форбс».

Граббс, тот вообще впадает в крайности и предлагает в качестве профилактики вернуть практику аутодафе и жечь еретиков, как солому, по всем возможным праздникам на городской площади.

С этими необычными теориями и с этими своеобразными, увлеченными людьми я ознакомился по рекомендации продавца, подписчика журнала «Русский пионер». Славный парень точно знал, что мне может понравиться, и сам очень хотел понравиться. И, признаться, очень-очень понравился.

По прочтении первых абзацев мое воображение тут же нарисовало картины триумфального появления на городских площадях вооруженных новейшим автоматическим оружием мастеров и учителей боевых искусств в белых плащах тяжелой кожи и официальными «каперскими» грамотами.

Белые эскадроны на черных внедорожниках, с метлами на хромированных решетках охлаждения и татуировкой, с изображением песьей головы на правом запястье каждого из двенадцати.

Но, как пишет В.А. Ганзен, психология исходит из единства внешнего и внутреннего. Так что помимо этих безграничных возможностей и эффектных нарядов в каждом из них должно пылать честное сердце, преданное своему вождю, который любит людей, как никто на Земле, но помнит, что основная его привилегия — отдать свою жизнь за Бога в полях Армагеддона.

И все учителя думают об этой великой чести так же, как он, поэтому их научные исследования будут касаться только явной уголовщины, безнравственности, прозелитизма и греховного использования служебного положения.

В общем, всего, что мешает нашей обороноспособности.

А начать надо с раздачи нормальным русским людям «короткоствола». Чтобы как в тесте школьной тревожности Филлипса: привлечь внимание тестируемых. Поставить их перед очевидностью назревшей проблемы и обретенной наконец народом планки «нормальности». Что может быть выражено посылом от сердца к сердцу простых вопросов: «Мы — нормально?» Если «да», то нормальный ты чувак. На «волыну», давай паспорт. Мы его спрячем так, что ни один гад на тебя кредит взять не сможет. Хотя, если у тебя «волына», зачем тебе кредит? Как и паспорт.

Разрушь стереотипы, победи комплексы.

Тут мне невольно вспомнились научные прозрения господина Левитова, мудро считавшего, что «одним из главных методов изучения и понимания психических состояний является художественная литература», но в связи с ее полной деградацией за несколько последних десятилетий она не подходит для полноценной практики.

И тут отдельные литературные подвиги Андрея Колесникова, Маргариты Симоньян, Захара Прилепина, Михаила Елизарова и еще десятка-другого приличных литераторов вряд ли исправят сложившуюся ситуацию.