Array Коллектив авторов - Казанский альманах 2020. Лунный камень

Кем в этом случае плёнка была оперативно доставлена в Москву, Виктор Антонович так и не поведал Гладкову. Но существует ещё одна, вполне правдоподобная версия о доставке материала в редакцию «Правды», рассказанная самим Неистовым Витей. И вот что писал по этому поводу журнал «Международная жизнь»: «Выбраться из Берлина было очень сложно, предстояла пересадка на ночной бомбардировщик в Польше. Но случилось непредвиденное. Чтобы не терять времени на посадку и новый взлёт, Тёмин по рации стал запрашивать разрешение на прямой полёт до Москвы. Ответа не было. Тогда он принял командование на себя. Чтобы перелететь границу Советского Союза, нужно было ракетами сообщить зенитчикам пароль, который менялся ежедневно, естественно, лётчик его не знал. С борта По-2 Тёмин отправляет радиограмму в ставку Верховного Главнокомандующего о том, что везёт важные документы о взятии Берлина и просит пропустить самолёт через границу. Но приказ пришёл слишком поздно. Когда самолёт приземлился, на нём насчитали 62 пулевые пробоины. Как он вообще долетел с такими повреждениями, осталось загадкой».

Наутро 2 мая «Правда» вышла с уникальным снимком. Знамя Победы красовалось на первой полосе газеты рядом с приказом Сталина о взятии Берлина. 3 мая капитан Тёмин на самолёте отправился обратно в Берлин с драгоценным грузом – тысячами экземпляров «Правды». Лондонское радио с удивлением сообщало, что русские уже печатают свою газету в Берлине. Они даже не могли предположить, что материал мог быть так оперативно доставлен в Москву и отпечатан там.

Позже в своих воспоминаниях Тёмин писал: «Я думал, что мой полёт уже забыт, но оказалось, что нет. Главный редактор газеты сообщил мне, что Жуков велел расстрелять меня за такое самовольство. Зная крутой нрав Георгия Константиновича, я порядком струсил. Мы встречались с ним на Халхин-Голе, поэтому рискнул поговорить с ним раньше, чем меня арестуют. Жуков принял меня. А я без слов положил перед ним газету «Правда» с моим снимком. Когда Жуков увидел фотографию, лицо его просветлело. «За такую работу ты достоин звания Героя Советского Союза, – сказал он. – Но за то, что угнал самолёт, получишь орден Красной Звезды».

Кстати, во время интервью Тёмин, по словам Гладкова, признался, что флаг на его фотографии дорисовали ретушёры. На снимке он по неизвестным причинам не был виден, и художник-ретушёр постарался – поместил его на самом видном месте, только не рассчитал параметры, сделав его гораздо больше настоящего. А уже после был сделан постановочный снимок Евгения Халдея, на котором знаменитый Кантария укрепляет Знамя Победы на куполе Рейхстага. Но разве может постановочный снимок сравниться с «правдой войны», с тем самым кадром, сделанным капитаном Тёминым через несколько часов после героического водружения Знамени.

Подписание акта капитуляции Японии на американском линкоре «Миссури»

Неистовый Витя отличался от многих коллег по цеху. Это отмечал и легендарный генерал-майор Давид Ортенберг, бывший ответственным редактором «Красной звезды». У него в редакции работали знаменитые писатели и публицисты, среди них Михаил Шолохов, Константин Симонов, Василий Гроссман, Алексей Толстой и не менее опытные и выдающиеся фотокоры. Однако генерал предпочитал брать с собой во фронтовые командировки именно Тёмина, работавшего в газете «Правда».

Вот как он рассказывал о Викторе Антоновиче в своих «Воспоминаниях»: «Отправился я в Краснодар со своим неизменным спутником – фотокорреспондентом Виктором Тёминым. <���…> Пробираться в дивизию надо было тропками и дорожками, которые отчётливо были видны в перекрестии стереотруб и в бинокль неприятелем. Солдатский юмор окрестил эти дорожки названиями: «Пойдёшь – не пройдёшь», «Ползи брюхом», «Пропащая душа» и т. п. Под огнём миномётов и бомбардировщиков нам не раз приходилось прижиматься к матушке-земле. А Тёмин, который всегда был рад запечатлеть своё начальство в неудобных позах, сделал несколько такого рода снимков Леселидзе (в то время командующего 18-й армии Закавказского фронта), Гречкина (командующего десантной группой войск 18-й армии) и меня…»

Вот так вот под градом пуль фотокорреспондент Тёмин делал правдивые снимки без прикрас, не боясь начальственного гнева и не теряя чувства юмора.

Тему Великой Отечественной войны фотокор Тёмин закрыл своими работами на Нюрнбергском процессе. Те редкостные фотографии Виктор Антонович в своё время подарил первому секретарю Татарского обкома КПСС Рашиду Мусину. И, по воспоминаниям зятя Мусина, профессора Нефедьева, Рашид Мусинович гордился встречей с Тёминым, ценил знакомство с ним не менее чем, скажем, знакомство с Гагариным.

С окончанием Великой Отечественной войны не закончилась Вторая мировая война. И хочется тут рассказать ещё об одной знаменательной истории, которая случилась с Виктором Антоновичем.

2 сентября 1945 года. Подписание акта капитуляции Японии. Церемония эта происходила в Токийской бухте на американском линкоре «Миссури», и на ней, кроме высших военных чинов армий союзников присутствовали несколько сотен корреспондентов из разных стран. Среди них и наш Виктор Тёмин. Места для прессы были строго определены, и военную полицию с агентами американских спецслужб, на которых лежала ответственность за безопасность мероприятия, мало волновало, насколько удачны эти места для съёмок. Тогда этот строгий порядок и нарушил лохматый человек, обвешанный фотоаппаратурой, бесцеремонно проталкивавшийся вперёд. Кое-где он прорывал цепь охранения, подкупив американских моряков банками с чёрной икрой, а в стан корреспондентов из американского агентства, занявших наиболее удачные места, проник с помощью бутылки русской водки. Наш Неистовый Витя руководствовался лишь одним правилом – ему необходимо было сделать наиболее удачный снимок, а какими путями это достигалось, его не интересовало.

Иного мнения придерживались распорядители важного мероприятия, и к Тёмину подошли два американских офицера с требованием вернуться на своё место. Виктор Антонович возмутился, почему, мол, американской прессе можно находиться на этой удобной для съёмок площадке, а советскому фотокору нельзя. На что получил ответ вполне в духе американцев: «Это агентство заплатило 10 000 долларов за место, а вы, если не удалитесь, будете выброшены за борт!» Дело принимало такой оборот, что наш фотокорреспондент рисковал искупаться в водах Токийского залива и упустить исторический момент. Правда, на борту находился ещё один его коллега по цеху – Петров, который наотрез отказался участвовать в авантюре Тёмина и остался на том самом неудобном пятачке, отведённом советской прессе. Какие снимки мог сделать Петров из-за спин десятков других репортёров, нетрудно было догадаться.