Array Коллектив авторов - Казанский альманах 2016. Алмаз

«Казанский альманах» также играет немалую роль в популяризации татарской литературы посредством перевода её поэзии и прозы на русский язык, публикации статей о её видных представителях. Естественно, страницы «КА» изобилуют качественными стихами, рассказами, отрывками из романов и повестей русскоязычных авторов. Здесь поставлен заслон графомании и всяческому имитаторству. Мало того, альманах выступает с острыми литературоведческими материалами и обозрениями книжной и журнальной продукции. Интересны здесь статьи по истории, языкознанию, краеведению. Недаром уже первые шаги издания были отмечены Союзом журналистов республики и Татмедиа – «Хрустальным пером» в номинации «Дебют». И я горжусь, что в первом же номере альманаха принял участие – опубликовал очерк о наставнике Юрия Гагарина лётчике-инструкторе, жителе Казани Ядкаре Акбулатове, который в своё время обучал будущего первопроходца космоса.

Когда я работал гл. редактором «Бугульминской газеты», имел честь принимать авторский десант «Казанского альманаха» – А. Мушинского, Б. Вайнера, Н. Ахунову, Л. Корнилову – в славном для литературного мира городе Бугульме, где в своё время пришлось жить и работать Ярославу Гашеку. Ахат Мушинский рассказал, что двумя неделями ранее он в составе делегации Татарского ПЕН-центра побывал в Праге и прошёлся по местам обитания автора бравого солдата Швейка. Татарские писатели были приняты в редакции журнала «Пражский графоман». Они рассказали коллегам о Бугульме и «бугульминце» Гашеке, о музее его в современные дни. Интересно, как всё – ТатПЕН, «Казанский альманах», Казань, Прага, Бугульма – садится на одну сюжетную нить!

Естественно, гостей из Казани мы первым делом повели в музей великого чешского писателя. А потом прошла встреча с читателями в центральной городской библиотеке Бугульмы. Зал библиотеки был переполнен. В тот день состоялся живой, заинтересованный диалог писателей, авторов альманаха, с читателями. Было много вопросов, были основательные ответы, песни, стихи… Всё-таки читатель нуждается в живом слове писателя, а писатель – в обратной связи.

Надеюсь, планка, взятая Татарским ПЕН-центром и «Казанским альманахом», будет и впредь на достойной высоте.

Отгремели юбилейные парады в честь Дня Великой Победы, отмечен День памяти по случаю 75-летия начала Великой Отечественной войны…

Но тема самой кровопролитной бойни на земле, конечно, не закрыта

Знаете, когда заканчивается память и начинается История? Та История, которую пишут в назидание потомкам; которая должна воспитывать и вдохновлять; которая никакого отношения к правде не имеет? Я думаю, что в тот момент, когда люди утрачивают личную связь с событиями, когда уже вспоминает не сердце, а только разум. Потому что память – это наши чувства, а История – всего лишь информация…

Но День Победы я помню сердцем. Не парады и салюты, не фильмы и фронтовые песни в парках, а висящий на стуле пиджак моего деда с множеством орденов и медалей.

Это сегодня День Победы – насквозь официальный, грозный и невероятно пафосный праздник. Когда новейшие танки и тягачи с ядерными ракетами едут по Красной площади столицы, а над ними кружат стратегические бомбардировщики. Чтоб весь мир знал – тогда врагов победили, и сейчас кого хочешь победим.

А лет тридцать-сорок назад не нужно было километрами георгиевской ленточки всю страну обматывать, чтобы помнили. Потому что и так помнили хорошо – живы были те, кто добывал эту победу. И 9 Мая был больше домашним праздником, а не общегосударственным. Собирались семьями, за столом, приглашали друзей. Чтоб вспомнить тех, кто не вернулся, и порадоваться за тех, кто дожил до сегодняшнего дня. Выпивали, пели песни, плакали. При застольях этих деда всегда сажали во главе стола на самый удобный стул с высокой спинкой. И бабушка обязательно надевала на деда парадный пиджак с орденами и медалями.

Дед сидел на почётном месте при параде минут пятнадцать, до первого тоста. Затем вставал, вроде как по делам, снимал пиджак, вешал его на спинку стула и выходил из комнаты. Когда же возвращался, садился уже не на главное место, а куда-нибудь на диван, потеснив остальных гостей. Так застолье и продолжалось – пиджак с наградами висел на стуле во главе стола сам по себе, а дед сидел где-то сам по себе. День Победы они праздновали отдельно друг от друга – наградной пиджак и дед.

Дед прошёл всю войну – и германский фронт, и японский. С июня 1941-го по март 46-го. В пехоте, рядовым. Лишь до ефрейтора дослужился. Несколько ранений, госпиталя, потом опять передовая. И про войну категорически не хотел ничего рассказывать. Все деды как деды – в школах воспоминаниями делились, на трибунах стояли. А мой – отказывался.

Вот наград у него было много. Но относился он к ним… Дарил нам, внукам, чтоб играли. Если я выменивал боевую медаль на значок «Ну, погоди!» – всегда хвалил. Внуков четверо, все мы карапузами игрались дедовскими наградами. Сколько потеряли, сколько раздарили друзьям! Но всё равно – оставались! Много было у деда наград. Хотя пехоту, вроде как, и не жаловали знаками отличия…

Наградной пиджак – это вообще бабушкина инициатива. Если б не она, дед бы все свои награды за месяц растерял и раздарил. Но бабуля зорко следила за парадным пиджаком, чистила ордена и медали, всегда отсылала деда получать новые, недополученные на войне или юбилейные.

– Ну что ты неумёха какой! Зайди в медаляках в магазин-то, глядишь – чё без очереди купишь, все ж так делают, – ругалась бабушка.

– Эхххх, – вздыхал дед.

Но наградной пиджак позволял надеть на себя лишь по праздникам, да и то не надолго.

Вообще, очень интересно они с бабушкой жили. Бабуля верховодила в семье всем, решала каждую мелочь – что деду надеть, что покушать, когда спать ложиться. Он не спорил и не возражал. Но в редких и действительно важных вопросах дед решал единолично всё сам, ни с кем не советуясь. И говорил об этом один раз – никто не спорил. Так он просто решил, что все трое детей-погодок окончат институты, дневное. Притом что семья жила очень бедно, бабушка не работала. Притом, что тётка моя и учиться-то вообще не хотела. Притом что мой отец нашёл было после школы выгодную работу. Но дед просто сказал – и всё. Все дети с высшим образованием.

Ещё бабушка вечно его пилила – какой он к жизни не приспособленный, ничего по хозяйству не умеет, всё ей приходится… Дед лишь вздыхал и соглашался. Но вот как-то бабулю положили в больницу, и я был поражён насколько ловко, умело и с явным удовольствием дед делает домашние дела. И поесть сготовить, и постирать, и убраться. Лучше, чем бабушка. И лишь много лет спустя я понял – если ты кого-то любишь, недостаточно стать необходимым этому человеку. Куда важнее дать почувствовать его необходимость тебе…