Array Альманах - Альманах «СовременникЪ» №2 (29), 2022 (посвященный 130-летию Марины Цветаевой)

– Молодец, Алик. Всё же ты умный и самостоятельный человек. А, кстати, ты встречаешься с той девушкой или нашёл другую?

– Другой девушки не нашёл и не хочу. Я встречаюсь с той, первой.

Таков был Алик. А по ходу этих бесед в узком кругу я понял, что у Алика есть девушка, она русская, он её любит. Я её не видел, но ребята говорили, что она красивая. Алик тоже был, между прочим, хорош собой: высокий, широкоплечий; ведь неспроста же грузил он на машину сотни кубиков.

Чтобы дружить с девушкой другой национальности, надо было знать русский язык. Шанхайские парни в этом вопросе хромали. Правда, они хорошо учились в средней школе, особенно сильны были в математике и физике. Русский язык же или плохо знали, или совсем не знали. Но это ничего, со временем всё наладится, и они будут говорить на этом языке. А им не терпелось, они хотели ускорить дело, с тем чтобы дружить и болтать с городскими девушками, независимо от их национальной принадлежности. По их мнению, проблема была только в русском языке. Иногда они даже совместно обсуждали этот вопрос. Более опытные ребята новичкам посоветовали познакомиться с русскими девушками; мол, это очень хорошо помогает при изучении русского языка. Да, конечно, можно, но начинать практически с нуля не так-то просто, даже смешно. И всё-таки надо было попробовать.

– Девушка, ай, девушка, – это говорил шанхайский новичок, который три месяца назад из далёкой деревни приехал в Баку и, удачно сдав экзамены, поступил в АзИ – нефтяную академию.

В то время много деревенских парней поступало именно в АзИ. То ли правда, то ли нет, но говорили, что всё это делают проводники. Дело в том, что билет на железнодорожный транспорт был дешевле, а в общий вагон – намного дешевле. Поэтому выходцы из бедных семей предпочитали этот вариант: купили билет, вечером сели в общий вагон, который летом всегда был битком набит, и утром оказывались в Баку. Их никто не сопровождал, на вокзале никто не встречал. И впервые в жизни они попадали в большой, совершенно незнакомый город. Что делать, у кого спросить? Единственный человек, которого они знали, был проводник общего вагона; с ним они познакомились недавно, во время этой поездки. А проводник был занят: всё же конечная станция, вагон битком набит, встречающих тоже много, они лезут в вагон: ну что за люди! Постой, куда ты, куда? Но, несмотря на эту суматоху, проводнику было жалко этих беспризорных ребят.

– Слушай, ты приехал в Баку поступить в институт, учиться, правильно?

– Да.

– Вот институт, – проводник вагона рукой показывал на здание главного корпуса АзИ, которое почти что рядом с железнодорожным вокзалом. – Какая тебе разница, иди, поступай, учись и получай диплом.

АзИ был не только ближе к вокзалу, но там, почти рядом, находилась и самая дешёвая столовая города. Кроме того, прямо на улице целый день продавали готовую еду: дешёвые пирожки, пончики, кутабы, булки… Можно было даже совершенно бесплатно переночевать рядом с институтом – спать на скамейках сада Ильича, который в то время прославился как сборище алкоголиков и фанатов футбола. Вот так выходцы из бедных семей поступали в АзИ. Поэтому этот институт неофициально назывался и институтом бедняков.

Парень, который шёл за девушкой и как-то своеобразно обращался к ней: «Девушка, ай, девушка», тоже учился в АзИ, он был первокурсником. А девушка, за которой он шёл, только что вышла из жёлтого автобуса; это был известный в своё время двадцатый маршрут, который курсировал между железнодорожным вокзалом и посёлком Шихова. Автобусы этого маршрута были какие-то особенные: приземистые, длинные и медленные. Их салоны почти всегда были переполнены и грязны, на полу валялись окурки сигарет, шелуха семечек… Водители боролись за чистоту, в салонах всех автобусов этого маршрута на видных местах были повешены портреты известной свиньи, которая курила в общественном месте. В верхней части рисунка была надпись: «Курить нельзя». А эта свинья, на вид очень чистоплотная, – культурный тип с галстуком-бабочкой, похожий на скрипача всемирно известного европейского оркестра, – сидела на стуле, закинув ногу на ногу, и надменно, очень даже нагло курила. В нижней части портрета была другая надпись: «А я курю». То есть получалось, что якобы это говорила свинья: «А я курю». Всё было очень красноречиво и лаконично. Но, увы, портрет свиньи не помогал. Пассажиры продолжали сорить. Салоны автобусов, особенно их задняя часть, там, где на небольшой площадке толпились мужчины и как ни в чём не бывало курили и грызли семечки, весело болтали, иногда хохотали хором, были в ужасном состоянии. Конечно, это плохо. И, как ни странно, пассажиры и водители уже привыкли к этому безобразию. Но в этой, казалось бы, безнадёжной ситуации один из водителей, видимо, чистоплотный от рождения, продолжал неустанно бороться и придумывал новые оригинальные методы борьбы за чистоту в общественном транспорте; на всех видных местах салона своего автобуса он понаписал мелом: «Скотина, в автобусе не кури!», «Мерзавец, окурки на пол не бросай!». Но и это тоже не помогало. Пассажиры продолжали курить и грызть семечки в салоне двадцатого маршрута.

Девушка, только что вышедшая из жёлтого грязного автобуса, услышав какое-то странное обращение: «Девушка, ай, девушка», чуточку замедлила шаг и, слегка повернув голову, краем глаза тайком посмотрела назад. За ней шёл парень, примерно её ровесник. Она его не знала. Видимо, ему что-то надо.

– Чего вам надо? – спросила девушка.

Даже если хорошо знаешь язык, ответить на этот вопрос трудно. Парень растерялся. Несколько слов, которые он знал, куда-то испарились, в его мозгах была абсолютная пустота. А между тем девушка уже стояла перед ним и смотрела на него; она ждала ответа, одновременно хотела, пусть даже приблизительно и внешне, определить, кто он. На нём был дешёвый, но новый костюм производства швейной фабрики имени Володарского, который ни один городской мужчина, а молодой парень тем более, не согласился бы надеть и опозориться на всю жизнь. А этот простофиля вопреки всем правилам городской жизни, с какой-то тупой гордостью носил это барахло, притом совершенно не замечая, с каким язвительным презрением относились к нему люди именно из-за этого костюма. Девушка всё это видела. Но она не знала и не могла знать, что этот костюм – впервые за всю жизнь – купили ему родители в подарок как нечто очень дорогое и необыкновенное в связи с тем, что он успешно сдал вступительные экзамены и поступил в институт. Общая тетрадь, которую он держал по-крестьянски в большой жилистой руке, говорила о том, что он учится – студент.

– Что вы хотели сказать? – спросила девушка.

Уловив еле заметное смягчение в голосе девушки, парень осмелел и сказал: