Литературно-художественный журнал - Журнал «Юность» №01/2020

Тут Девятый достал новую бутылку из безразмерного рукава своего тулупа, а он снова протянул свой стакан.

«Интересная мысль», – подумал он, выпил и оглядел сидящих.

Их оказалось двенадцать.

– И тебя мы знаем, и куда ты идешь знаем, – сказал Десятый.

– Подождите, это я сплю, наверное.

– Не спишь.

– Да нет, меня сейчас жена разбудит – и…

– Жена тебя без продуктов домой не пустит, – хохотнул кто-то слева. – Уж мне-то поверь, я женщин хорошо знаю!

Он посмотрел налево. «Похоже, что это Третий. Если про жену, то он прав. Но как все это возможно?!»

– Еще как возможно, – сказал Третий.

«Мысли читают!»

– Ага, читаем, – подтвердил Девятый.

Ему стало не по себе.

– Пора мне, – с испугом сказал он, пытаясь подняться.

– Не спеши, – сказал Первый. – Тебе сегодня повезло.

– В смысле?

– У нас сегодня день особенный! – продолжил за молодого Двенадцатый. – Государство ваше отменило нас с сегодняшнего дня. И решили мы, что напоследок хотя бы одно доброе дело исполним, как когда-то давно. А тут ты. Вот тебе и поможем. Цветы или продукты, какая нам разница.

– Мне?

– Тебе, конечно. Магазин твой уже закрыт. Но ты не дрейфь, Четвертый все организует.

– Коллеги, позвольте, ну почему опять Четвертый? – послышался раздраженный голос.

– Я уже сказал, что в данной ситуации не существует определенных различий между продуктами и цветами, – резко сказал Двенадцатый. – Ну или кольцами.

Четвертый махнул рукой и отвернулся.

Он не мог поверить в происходящее.

– Мне непонятно, как же вас всех можно отменить? Раздался хохот.

– Вот бедолага, пить меньше надо. С этого года месяцы отменили, законом.

– Не знал.

– Ой, говорю тебе, пей меньше. Об этом еще осенью по всем каналам сказали.

– По всем каналам?

– Эх! А ты только сегодня про аномальный холод и слышал.

– Да, но я спал.

– Во-во, всё спите. А теперь мы вам больше не нужны. Руководители ваши решили, что так жить будет удобнее.

– Как это?

– Коллега, – обратился Двенадцатый к молодому. – Первый, прошу вас, объясните ему, но только попроще.

Первый кивнул и поднялся с бревна.

– Смотри, сегодня первый день года, завтра второй, и так будет всего триста шестьдесят пять дней. А иногда на один день больше. Понятно?

– А как же январь, февраль там, март?

– Все, месяцы законодательно отменены, закон действует с сегодняшнего дня. Дело серьезное. Мы теперь даже друг друга боимся назвать по-нормальному. Новая жизнь!

– А если день рождения, с этим как?

– Ты чего, в школе не учился? Сосчитай! – сказал сидящий справа Восьмой.

Воцарилось молчание.

– И как же вы теперь? – прервал он паузу.

– Уедем отсюда, – вздохнул Первый. – С подобным жить мы не сможем.

– Куда?

– Туда, где еще не отменили. Там коллеги, правда, иноземные, но уместимся как-нибудь.

– Точно! – Девятый покрутил в руке очередную бутылку, создав в ней воронку из пузырьков, и ткнул пальцем в изображенных на этикетке оленей. – Вот к ним поедем, хороший напиток делают, и зима как у нас.

– Вам-то зима зачем, вы же сентя… то есть Девятый. Тьфу… да что это… – выругался Восьмой.

– И все же, для чего это? Теперь и нам привыкать придется, – не унимался он.

– Привыкнешь. Все привыкнут. Зимнее время тоже когда-то отменили, – сказал Третий. – Как сейчас помню.

– А что, мне тоже зима не нравится, – хрипло сказал Седьмой. – Каждый раз простужаюсь!

Все засмеялись.

– Как же теперь я? – спросил он под общее веселье.

– Тебе повезло, – сказал вдруг Четвертый. – Вот, кстати, по твою душу, наверное…

Из рукавицы на ладонь Четвертого выпал звонящий телефон.

– Точно. Мои звонят, – сказал Четвертый и, нажав кнопку, прижал телефон к уху. – Алло. Все по списку взяли? Хвалю. А хлеб? Его теперь всегда забывают. Ага.

Четвертый спрятал телефон.

– Коллеги, исполнено.

– Одно доброе дело все же успели сделать, – сказал Двенадцатый.

– Ну что, завершаем собрание? – спросил кто-то.

– Нет, у нас еще оргвопросы, – послышался снова голос Двенадцатого. – Пятый, разрешите предоставить вам слово?

– Да, конечно, хотя вопрос больше касается Первого, так как сейчас его период. Нам необходимо обсудить очень важный момент. – Пятый встал и оглядел товарищей. – Следует отметить, что если мы уедем, сочельник, а также Святки пройдут уже без нашего присутствия. Поэтому… Поднялся многоголосый шум.

Не понимая, что делать, он молча смотрел на пламя костра.

– Иди домой, – шепнул Одиннадцатый, – тебе уже туда всё принесли и около двери аккуратно сложили. Не благодари…

Под впечатлением от произошедшего он медленно пробирался к дому. Впереди над парком возвышалась многоэтажка, где в квартире его ждала жена.

Представив ее лицо, он подумал: «С месяцами странно как-то вышло, лишь бы принесли все по списку. Ей ведь точно все равно: первое января или первый день».

– Просыпайся, так и не встал!

Голос жены разорвал тишину спальни.

– Боже мой, что опять?

Яркий свет люстры не давал открыть глаза.

– Как ты это сделал?

– Что, что сделал?

– Ты еще вчера продукты заказал?

– Продукты… ах да.

Все, что я хотела, принесли! И так много, я таскать замучилась.

Сон пропал. Он вскочил с кровати и выбежал в коридор. Весь пол прихожей был завален набитыми пакетами.

– Я смотрю, ты и себя не забыл. – Она достала из ближайшего пакета бутылку водки со скачущими на фоне красного солнца оленями.

Он посмотрел на довольную жену.

– Какое сегодня число? – спросил он.

– Ну ты даешь! Первый день года, – ответила она.

Магистрант Театрального института имени Б. Щукина, специальность «театральная драматургия и сценарное искусство». Обучалась в Открытой литературной школе Алма-Аты по специальности «проза».

Участник 13-го Семинара молодых писателей, пишущих для детей (г. Таруса, Россия), проекта «Драма. KZ» (г. Алма-Ата, Казахстан), 18-го Международного форума молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья (г. Ульяновск, Россия) и Международной драматургической лаборатории русскоязычных авторов «Портрет времени» (г. Таллин, Эстония).

Лонглистер 16-го Международного конкурса драматургов «Евразия» (Россия).

Дед Серафим озирался по сторонам, прикладывал ладонь к уху – не идет ли кто? Пока его не было, старый сквер одичал. Лет сто назад сюда кто только не хаживал – студенты спешили на каток, старушки собирали хворост, детишки катали снежных баб. А деду непременно перепадал двугривенный или полтина – человеческая дань за ангельские труды. Оставалось лишь встать под луч здешнего фонаря и мысленно попрощаться с подлунным миром до следующего откомандирования.