Коллектив авторов - Клуб N 2021–2022. Литературный альманах

Стилизация, пародия, примитивизм, афоризм, визуализация текста, плагиат, центонность, коллаж, etc, etc во все времена выпадали конденсатом с неугомонной суеты распутной человеческой мысли. А ныне и температура повыше, и народу поболе.

Б.М. Аксельрод, петербуржский автор знаменитых «дышала ночь восторгом самиздата» и «не ссы/лайся текстолог», когда я заикнулся о минимализме изрёк:

«Минимализм – это сперматозоид и яйцеклетка…»

Экономия материала – лотоса, папируса, бумаги, глины, мрамора и т. д. – от жадности, а жадность от лени. А лень, как глубинное естественноесостояние, свойственное всему живому, а в силу естественности – бесспорно позитивное,есть основа всякого минимализма, включая минимализм Малевича.

О повторах.

Их не каталогизируют. Так, м.б., минимализм – незакатало-гизированный способ каталогизации этих повторов. На уровне файла всегда меньше деформаций и искажений субъективной истинности, чем на уровне поддиректорий (текст) и директорий (литература). Остаётся дать название этому явлению, которое одни используют как защитный приём, другие – как наилегчайший способ фальсификации, третьи – как аналог безвредного опьяняющего препарата.

Как часто в поэзии дефект и изъян – причина красоты и завершенности…

Плагиат необходим. Его подразумевает прогресс…

Суждения о Поэзии имеют большую ценность, чем Поэзии.

Они суть философия поэзии.

Философия, понятая таким образом, охватывает поэзию.

Поэзия не смогла обойтись без философии.

Философия смогла обойтись без поэзии…

Идеал поэзии изменится.

Трагедии, поэмы, элегии не будут больше занимать первых мест.

На первом месте окажется холодность Максимы.

А «цинизм от страдания…» – не когнитивная ли сверхактивность, а Цинизм – не внебрачный ли сын Софии?

А, может, и «мыслью по древу…» не от обилия мысли, а от того, что древо не впитывает?

(Вот и упомянешь в скобках о самом банальном – о функциях речи: номинативной (лит-ра), индикативной (поэээзия) и суггестивной (минимализм)).

И на посошок. О размещении добра в закромах. Мало добра, много добра,

Закрома у каждого свои. А у кого их нет?

Вот идут закрома в осенней Москве…

У каждого своя пята, судьба у каждого – своя…

Глядь – пятитомник Аксёнова. Семьдесят тысяч. Не смертельно…

Сколько же пресемантики надо вложить в полстроки, да как прицельно стрельнуть… чтоб смертельно?.. Да чтобы потом ищи-свищи… а найдут – шито-крыто? На самом деле очень просто – сначала установка: – на геопоэтичность

– на уход от авторства

– на геаdy-made, apropriational art

– на диалог культур

– на языковые игры

– на размытость фиксируемой ситуации (в целях последующей полиосмысляемости)

– на речевую толерантность

– на иронию, как защитный приём

– etc, etc, etc

Потом проспаться. И не забыть о контексте, т. е. о рамке, т. е. о раме, о той самой бронзовой, которая плавным движением руки, превращается в лавровый венок.

Чтобы замусорить землю, нужно 250 лет, а чтобы заполнить мозги мусором, нужно всего лишь включить телевизор или выйти на кухню коммунальной квартиры и встретиться с соседями.

Голоса соседей (Г) №№ 1, 2, 3, 4, 5.

Карлик

Девушка

Галлюцинации

Одушевленные галлюцинации

Батюшка

Старушечка (с табуреточками)

Мальчик

Маня

Жорж, дворецкий

Неодушевленные желудок акулы

Характер персонажей-голосов.

Соседка № 1 – хозяйка рыбы, родоначальница массовых галлюцинаций, бывшая отличница и двоечница в жизни. Не способна отличить реальность от телевизора, родоначальница всех массовых галлюцинаций.

Соседка № 2 – не лидер, быстро поддается панике, массовым психозам, в ней преобладает стадный инстинкт, воспитывалась в полной семье, но не смогла повторить подвиг своей матери.

Сосед № 3 – обжора, съел много животных и растений.

Сосед № 4 – асоциален, жаждет обнаженности, радуется смерти, вкусил свободу, утратил инстинкт самосохранения.

Сосед № 5 – поэт, вегетарианец и атеист.

Галлюцинации – совершенно одинаковы, не существуют и не нуждаются в описаниях.

Коммунальная квартира, большое окно-телевизор.

Г1:Эй вы, где вы? Все! Люди! Кто опять сожрал мою рыбу?

Г2:Я лично не ела рыбу уже два месяца. И рыба, которую я съела, была не твоя. Так что ты, наверное, ее опять потеряла, как в прошлый раз, и до сих пор не нашла.

Г1:Да не теряла я ее! Пошла в магазин, купила, быстро прибежала и пожарила. Так хотелось съесть кого-нибудь.

Г2:Ее что, жареную съели? Вот мерзавцы! (шепчет) Слушай, это сосед. Я говорила, на его аппетит никакой зарплаты не хватит.

Г4:Да, чтобы его накормить, нужно полгастронома сюда перетащить.

Г1:Конечно, может быть, и он взял мою рыбу, пока я ему кости промывала.

Г4:Я вот что подумал. Почему во всем виноват тот, кто много ест? С голоду, например, рыбу может съесть каждый. Даже вегетарианец.

Г2:Ну, у тебя вегетарианцы прямо апостолы Петр и Павел. Нашел святых! Может, рыбу как раз украли они.

Г4:И я о том же.

Г5:Почему я?

Г2:Ну, ты у нас один любитель животных.

Г5:В каком смысле?

Г2:Ты не ешь мясо, поэтому всегда голодный ходишь.

Г4:Ты растения не обижай. Капуста тоже еда.

Г1:Может быть. Но вообще, это странно. Где ты видел, чтобы мужик капустой питался? Он же хищник. Да какой ты мужик после этого?

Г5:Попрошу не оскорблять меня как мужчину. Соседа вы уже совсем заели за то, что он много ест. А теперь за меня взялись за то, что я ем мало.

На экране телевизора появляется море, где под водой плавает акула.

Г4 (кричит) : Вот ваша рыба!

Г1, Г2:Где?

Г4 (по-прежнему кричит) : В окне! Сюда плывет!

Г1:Как она там оказалась?

Гаснет свет.

Г2:Она нас съела! Мы у нее в желудке!

Г4:Помогите!

Г2:Не кричи. Никто не услышит, кроме прожорливой скотины.

Г1:Кого ты имеешь в виду? Соседа? Давайте его звать.

Г2:Сомневаюсь, что он в живых остался. Скорее всего его уже переварили. Он из нас самый лакомый кусочек. А вегетарианца съедят последним.

Г1:Акула его выплюнет. Кто ж захочет зубы об него ломать!

Г5:Говорил я вам, не ешьте животных и рыб. Теперь пришла расплата!

Г2:Как жаль, что акулы не вегетарианцы, как ты.