Array Коллектив авторов - Альманах «СовременникЪ» №1 (28), 2022 (посвященный Николаю Гоголю)

Вот и всё. Самолёт крылом помахал.
Сырдарья с высоты блестит синевой.
И не верится мне: неужели навсегда,
Космодром, расстаюсь я с тобой?

Байконур. На планете один ты такой.
И пусть не было нам здесь покоя,
Верю я, и старик, и совсем молодой
О тебе никогда не скажут плохое.

Вiзьму я коромысло,
Пiду до криницi,
Принесу до хати
Холодної водицi.
«А плечам не тяжко?»
Питають мене друзi.
«Нi, менi ж не важко,
Для хворої матусi?»

Мати на кроватi,
Хвора и слабенька.
Менi ж восiм рокiв,
Я вже чималенька!
Вип′е мама кухоль,
I їй легче стане,
А в мене надiя,
На нiженьки встане.

Джерельна водичка,
Подарунок Бога,
А цi два цеберка,
Моя допомога.
Щоб матуся встала,
Пою її водою,
Бо, якщо не стане,
Я ж буду сиротою.

Прискорбие с тоской, упадок сил,
Всё вместе перемешанное с болью.
Ведь то, что ты усердно так сложил,
Разрушено ворчаньем недовольных.

Сердце стучит: «Ну, кажется, капец»,
Но разум всё твердит тебе: «Пустое.
Твоим задумкам, делу – не конец,
Тебе начать по новой ещё стоит».

Уж, кажется, физически нет сил,
В который раз душа запричитала.
А Ванька-встанька тихо попросил:
«Давай, начни разок ещё. Сначала».

Благим делам благоволит рассвет,
Так просто крах идеи не наступит.
И пусть порой меняет время цвет,
Ты извернёшься сам, если не глупый.

Чёрт с ним. Раз регулярно предают,
Забывчиво обходят благодарность.
И Ваньки-встаньки, битые, встают,
Прощая ренегатов, как ни странно.

Мы пожелаем всем тем, кто сдают,
Всего-всего, естественно, в кавычках.
Пусть среди бед изменщики снуют,
Свои надежды обратив в привычки.

От зари и до зари дед гнул хребтину на Урале,
Но сказали, что кулак, – и корову отобрали.
Вот в колхозе лучше жизнь! Трактора уже видали?
Не хотел, но надо жить, и его пинком загнали.

Вдруг война. К передовой воевать его призвали.
Где он с парою гнедых снаряды пушкам доставляли.
Только долго не пришлось, деду пули помешали.
Домой его: «Давай лечись!» – после боя отослали.

Снова труд на благо всех, трудодни его считали.
Сытой жизни фарт, успех – дети его не видали.
Растил, строил, тянул жилы, сам себя состарил.
Верил очень в коммунизм – должен, обещали!

Не случилась та мечта, коммунизма не дождались.
Говорили, в том причины, что мы тяжко воевали.
Всё сошлось бы на Руси, если б меньше воровали.
Дед сказал: «А жизнь ушла, как струну порвали…»

На файлах фотки посвежей:
Собачки, кошки, птицы.
Всё чаще мордочки зверей,
Всё реже людей лица.

Как будто отторгает рост,
Вес, взгляд, который злится.
Нас умиляют лапки, хвост,
Вот к лицам мы с ехидцей.

Что Богом создано – влечёт.
В природу не влюбиться?!
Лицо на сайте промелькнёт,
Губы, грудь, ресницы.

Бомонд с холодной красотой
Никчёмности, халдеи,
Хвостатым проиграли бой
За то, кто нам милее.

Калейдоскоп текущих дней,
Дань интернету, скуке.
Всё реже любим мы людей
И жмём друг другу руки.

Судьи свисток, и наконец-то я на поле.
Мой номер семь, фамилия Григорьев.
А тренер молвил: «Счастье там и горе,
Но даден шанс на поле стать героем».

В атаку прём мы и защиту разбиваем.
В ворота бью, но в штангу попадаю,
А мяч смеётся, в правый угол улетая,
Фанатов свист: мол, просто так гуляю.

Вновь стадион ревёт, ведь снова аут.
Судья ввёл мяч в игру – имеет право.
Сыграл бы головой – попал в ворота,
Но риски есть стать от удара идиотом.

Закончен первый тайм – мы отдыхаем.
Свист, улюлюканье – и так переживаю.
Трибунам нужен гол. Я это понимаю,
Не знают ведь: не мы голы решаем.

Я лишь игрок, судья тут всё хлопочет.
Решает он, кому удача, между прочим.
Он дёргает за ноги нитью прочной,
Но я забил свои мячи в ворота – точно.

Не слыл я, в общем, докою в футболе,
До сорока по марафонам я, не более.
В запасе сидя, буду, травмы потирая,
Как был я левый крайний, вспоминая.

Будто в футбол, мы эту жизнь играем,
Или в ворота, или в штанги попадаем.
Кто неудачник, а кому к удаче свечи,
И только травмы в конце матча лечим.

Людей косит вирус с Ухань,
А у нас с Америкой брань.
Дядя Сэм не летает к нам,
Наш двуглавый орёл не там.

Журналистов шумит волна:
«Сверхдержавы достигли дна!»
Красных линий горит очаг,
Отражаясь на наших плечах.

Но слетелись порассуждать,
Чтобы крайностей избежать.
Не о кем-то забитых мячах,
А в счетах пока будет ничья.

Их штормит, но качает и нас.
И проблем мы ждём всякий раз.
Волны бьют в борт Евросоюз,
На востоке Китай – для них груз.

А у нас мудрит младший брат,
И нам в Арктике кто-то не рад.
По Луне, по природной среде.
Лечить да кормить, хватит дел!

Вот в Женеве понять бы одно:
Надо всплыть, опираясь о дно.
И нельзя допустить, чтобы щит
Превращён был нами в мечи.

Покидал мужичок край родимый неблизко.
Он к Полярной звезде уезжал на мели.
Там сиянье красиво, а звёзды так низко!
Уезжать не хотел. Но манили рубли.

В звонко-синем краю, у студёного круга,
Нет дубов да рябин, там мороз на ура.
Вахта с тёплых широт, помогая друг другу,
Недра дружно бурила и жила, как могла.

Да какой здесь уют, если деньги куют,
По ТВ представитель всё чесал про размах.
Грезил старый прораб: «Балок тёплый дадут».
Вот и мёрзнут, пока шелестит в кошельках.

Здесь тайга с мерзлотой тесно дружбу водила,
Здесь болота да мхи и везде мошкара.
Много лет тут трубу в мерзлоту проложили,
Газ в неё подаёт и толкует братва.

Продаётся у нас за валюту лишь газ,
Брать другое Европа не станет.
Тяжкий труд добывать, если всё без прикрас,
И толкаем наш газ мы по странам.

Монополиям что, есть с валютой поляна,
Косят зелень себе, в планах поднять цену.
И задача одна: чтоб себе пристегнуть
Да на западный путь по-иному взглянуть.

А Европе за газ не грех цену поднять,
И братья цену снова терзают.
Надоело нам с ними в ромашку играть,
Им трубу перекрыть, пусть решают.