Альманах - Крещатик № 95 (2022)

– Да-да, я сейчас, – она вскочила, посмотрела на коробку, всхлипнула, подхватила ее…

– Что-то случилось?

– Что?

Она, похоже, еще не пришла в себя. На ней было платьице с пояском, какие носят маленькие девочки. Она и была маленькой девочкой, непонятно почему оказавшейся в классе вечерней школы. Он снял с крючка ее пальто, ему пришлось нагнуться, чтобы ей помочь. Она смешалась от неожиданности, руки у нее были заняты. Бросив сумку, надела один рукав, потом другой, по-прежнему не отпуская коробку.

Пошли к выходу. Она застегивалась по дороге одной рукой, держа в другой сумку и зажав под мышкой коробку. Он предложил помочь, она кивнула на сумку, которую он подхватил. Прикасаться к коробке, похоже, было нельзя.

– Спасибо, – сказала она уже в дверях и, не оборачиваясь, быстро пошла по улице направо.

Он постоял, глядя, как исчезает в сумерках ее фигурка, взял велосипед и поехал налево.

Понедельник, 10 октября

В понедельник она смогла уйти из дому пораньше. В такую погоду приятно пройтись пешком. Школа, в которой она училась по вечерам, находилась на улице Кунгстенсгатан, между Биргер-Ярлсгатан и Карлавеген. Все эти улицы входили в район Эстермальм, где она жила, – один из самых красивых и дорогих в Стокгольме. Когда-то фру Леви приглашала ее гулять и водила в Гамла стан, на Шепсхольмен и в другие места. Но фру Леви погибла, а одна она боялась покидать свой район, гуляла только по знакомым улицам. Но и здесь хватало всего интересного, можно было бесконечно разглядывать рельефы на домах, фигурные дверные ручки и колотушки в виде птиц, рыб и лягушек.

Она остановилась перед церковью Оскара. Ей нравилось это здание с узкой колокольней, украшенной высоким шпилем, похожее на замок волшебника. Здесь собирались по праздникам жители округи. Иногда она заходила внутрь в будний день, просто чтоб посидеть несколько минут в тишине. Она забывалась, разглядывая яркие витражи. Месяц назад в церкви установили новый орган, и она была с семьей на первом концерте.

Часы на колокольне начали бить пять. Последние лучи солнца освещали бульвар. Было приятно идти по золотому коридору, среди светящихся осенних лип по усыпанной листвой дорожке. Хотя осень в этом году была теплой, но уже задули северные ветра. Сорванные ими листья коричневели и скручивались на еще зеленой траве. Жаль, если они осыплются раньше, чем пожелтеет вся аллея. Осень здесь так красива!

Дойдя до площади, обошла пустую чашу фонтана. Днем здесь сидели няни и мамочки с колясками. Она тоже иногда сидела. Сейчас скамейки были пусты, жидкие октябрьские сумерки быстро густели. Девушка свернула на другой бульвар. Тихо шуршали палые листья. Ветер принес крылышко липы с тремя орешками. Она поймала его, остановилась, осторожно подкинула вверх. Крылышко закружилось, опускаясь, как маленький парашютик. Еще лет пять назад, в прошлой жизни, она грызла маленькие липовые орешки с твердыми ядрышками. Да, действительно, в прошлой жизни. А до этого была еще одна, предыдущая, о которой она почти забыла, а вот недавно напомнили.

Еще не было половины шестого, когда она дошла до парка Хумлегорден. В школу идти рано, гулять уже темно. Неприятно, когда так быстро темнеет. Удачно, что она ушла сегодня пораньше, а то бы и солнышка не застала. Конечно, это богатый район и улицы хорошо освещены, но в светлое время всегда веселей. Она вошла в парк со стороны детской площадки. Белым боком отсвечивала в сумерках новая скульптура, – не то горка, не то большая игрушка со странным названием Туфсен. Хорошо, что нет дождя и скамейка под фонарем сухая!

Вчера, в воскресенье, они с Ингой ходили в кино на дневной сеанс. Смотрели старый фильм «Свингуй, магистр!», веселую комедию про шведскую школу. Она видела этот фильм уже третий раз. Главную героиню звали, как ни странно, Инга. Играла ее известная певица Алис Бабс. Когда снимался фильм, Алис было только 16 лет, как и ее героине. А теперь она снимается во многих мюзиклах и часто поет по радио.

С Ингой они жили в одном квартале, окна их комнат выходили в один двор. Инга была немкой, она приехала полтора года назад. В Германии после войны не было работы. Инга жила в семье доктора и очень быстро выучила шведский, занимаясь с детьми. Ей было уже двадцать два года, и по вечерам она часто бегала на танцы со своими немецкими подружками. А по выходным они вдвоем ходили в кино. В дешевые кинотеатры, потому что Инга каждый месяц посылала деньги домой, в Германию. Ее отец погиб на фронте, а мама с братом и сестренкой выживали, как могли.

До Инги у нее не было подружек в Стокгольме. Три года назад, когда она приехала из провинции, у нее не было времени даже осмотреться. Потом, спасибо бабушке , она начала учиться по вечерам в народной школе. Там, чуть не с первого дня, ее пытались опекать одноклассницы, сестры Сван – Карин и Эмма. Они работали на обувной фабрике и жили на южной стороне города. Сестры приносили ей журналы и брошюры рабочего движения. Один раз даже зазвали на встречу с Альвой Мюрдаль, идеологом женского равноправия. Но ей совсем не хотелось ни с кем бороться. Хотелось поскорей получить аттестат и пойти учиться дальше. К тому же сестер было двое, вполне достаточно, чтобы ходить в кино, кафе или на танцы. Для этого им не нужна была подружка «со стороны».

С Ингой было приятно. Она не поучала, хоть и была старше, и много пережила. Наоборот, спрашивала, как и что здесь в Швеции, что нужно и чего не следует делать, чтоб не попасть впросак. Еще Инга сильно помогла ей подтянуть немецкий. Языки ей давались плохо, она путала близкие по звучанию слова в немецком и шведском.

Инга казалась ей похожей на других девушек, переживших войну, которых она встречала раньше. Это было странно, те девушки были из стран, захваченных Германией. Отец Инги участвовал в этом захвате. Он был один из тех, кто убивал. Но и его тоже убили. Инга тоже пострадала от войны. Не так, как те, но всё же…

Когда она подходила к школе, в арке, под переходом из здания театра к учебному корпусу, какой-то парень, показавшийся ей знакомым, ставил велосипед.

Понедельник, 17 октября

Снова он увидел ее в понедельник, почти через две недели, возле лестницы, по которой поднимался. Она стояла с группой одноклассников, ожидая, когда пустят в кабинет. С группой, но не в группе. Она опять выглядела потерянной и маленькой среди рабочих парней и фабричных девушек. Она явно не принадлежала к этому кругу, и одежда на ней, хотя и не новая, доставшаяся, видно, от старшей сестры, была вызывающе лучше, чем у остальных. Талоны на материю отменили совсем недавно, и купить хорошую одежду можно было только за большие деньги. Он сам давно подумывал о покупке пальто, но самое дешевое стоило три-четыре его зарплаты.