Array Коллектив авторов - Альманах «Истоки». Выпуск 13

Словно всё и горит, и звенит заодно,
Чтоб мечте невозможной помочь;
Словно, дрогнув слегка, распахнётся окно
Поглядеть в серебристую ночь.

Последний летний день,
Слетает паутина,
Так тихо у реки,
Неслышный взмах веслом…
Молчи мой друг, молчи,
Душа опять невинна,
Прочь увяданья дух,
Не думай ни о чём.
Как тихо лист летит,
С последней летней лаской
Касается руки,
Как ты меня плечом,
И нежности его,
И солнечной окраски
Нам хватит на всю жизнь.
Не думай ни о чём!
Запомни навсегда
Сияние картины:
Как света острова
Ложатся на траву.
И в радости одной
Мы в этот час едины,
Запомню этот миг,
Пока ещё живу.
Как лодка, жёлтый лист
Плывёт перед глазами,
Как в моря синеву,
Взмывает в небеса.
И смотрят на меня,
Как звёзды над полями,
Бессонные твои,
Бессмертные глаза.

Грызёт пространство поезд длинный,
Недолго ждать уже зимы,
Ну, здравствуй, русская равнина,
И перелески, и холмы!
На ржавый строй берёз и клёнов
Посмотрит поздний солнца луч,
И, красотою покорённый,
Утонет взгляд в провалах туч!
И бесконечные просторы
Открыты сердцу моему,
Забуду я про поезд скорый
И прошлой жизни кутерьму.
И птиц взволнованная стая
Мне машет крыльями вослед!
Я вместе с ними улетаю
Туда, где остановки нет!
Туда, где облака на сини,
И дремлют жёлтые поля,
Необъяснимая Россия,
И стая поздняя, и я

Прощайте, прощайте берёзы!
Отчалил последний паром.
Блистают высокие грозы,
Гремит набегающий гром.
Собака далёкая лает,
Клубятся вверху облака,
И как в колыбели качает,
Качает, качает Ока.
Качаются сосны и ели,
Качается луг заливной,
Где травы давно пожелтели
И больше не пахнут весной.
На золото цветом похожий,
Сверкает прибрежный песок,
И палуба рыбьею кожей
Блестит, уходя из-под ног.
И жизнь моя, словно в начале,
Бескрайни её берега,
Пока в своём лоне качает
И не отпускает Ока.
А после на твёрдую землю
Мне будет ступить нелегко.
И это качанье, наверно,
В груди у меня глубоко.
В ней всё – и леса, и разливы,
Паром в середине реки,
Сверкание гроз торопливых
И кровь голубая Оки.

Белая, белая, белая муть над полями.
Белая, белая, белая плачет метель-завируха.
Белая, белая, белая конница скачет над нами,
С небом сливаясь, и ржанье доносится глухо.
Кто там на конях – лица белей, чем бумага,
Белые руки навеки с поводьями слиты?
Над ними метелица белым колышется флагом,
А снизу позёмка змеёю летит под копыта.
Белые кони льдом отливают и снегом.
Белые всадники в небо глядят, ледяные,
С белою бурей единым порывом и бегом
Связаны намертво, скачут они, как живые.
Ни в чужестранных гробах, ни в российской землице,
Белому воинству отдыха нет и покоя.
Как по тревоге поднявшись, их конница мчится
По-над Доном седым, по-над Волгою, по-над Москвою.
То не вьюга гудит и не ветер порывистый стонет,
Это ржание, топот и крики, которым я внемлю,
Это белые всадники, белые кони,
Ни уйти, ни спуститься не могут на русскую землю.

Прекрасно красное вино,
Что тёплым током в горло льётся,
Но на губах горчит оно,
И терпкий привкус остаётся.
Кровь виноградная, зачем
Ты так горишь, горишь в стакане,
Чтоб раствориться насовсем
Во мне, как будто в океане?
Чтоб каждый выпитый глоток
Окрашивал нездешним светом
Кинжал реки, реки песок
Под небом, солнцем разогретым.
Чтоб страсть проснулась невпопад
И сутками мгновенье длилось,
Цвёл друга васильковый взгляд
И зеркало реки дымилось.
Чтоб чистая вина струя
В груди играла жизнью новой,
И крепко слилась кровь моя,
С той, виноградною, бордовой.