Альманах - Академия поэзии. Альманах №2 2020 г.

И проступали меж строками тексты,
И на страницах чистых… и земных,
Небесных… и вдруг стало смыслам тесно
В вещах, что до поры вмещали их.

Всё в бусы нижет отзвуки, движенья –
Не рвётся нить, в сон продлевая рост, –
Как говоря: сначала было пенье
Китов,
Тритонов,
Птиц,
Растений,
Звёзд…
Сколь ни различны песни – всё их кроет
Одна:
Гул океана – неба – крови.
И танцы прежде, чем людей слова,
Случились прикасанием едва.

Растворена улыбка ожиданья
Повсюду, будто влагою кристалл
(Не зря года – вода), там ожидал –
Всё ль дух любви? – то ж растворённый,
данный
(К губам ли пальчик, кверху – тронув дни –
Неслышно повторял: «Повремени»).

В простом глотке воды… во всём – да где бы
С чем ни застал себя (стол, хлеб, стена,
Глубь речки, холм…),
Протаивали дебри,
Спиралинка мерцания видна.

Порой его так много – затмевал он
Всё, всё кругом, как вспышка в небесах,
А то, как ночь – в закатных буквах алых
Внутри пережигающая в прах.
(Вдруг, истощась, кропил водою мёртвой,
Как в нотах отпевания обёрткой.)
Вновь дрожь дождя – дрожь тела твоего,
Или – её… Чтоб пить с лица того.
Так всё вокруг, забыв во прах одеться,
По слову создано едину с сердцем.

Как бабочки, порхали наши губы
По разряжённому пространству комнат.
Когда и как – уже никто не вспомнит –
Пространство загустело так сугубо,
Что бабочки вдруг обратились в рыбок,
Отяжелев и даже каменея,
Сближения боясь… волны… но ею
Все движимы, накрыты нимбом, глыбой,
Помедля чуть на грани либо – либо,
Слились, едва соприкоснулись, ибо
Две капли – меж собою – и с её.
И остальному разрешили всё.

Развёрнутые половины сердечные.
Лира –
Пространство меж ними… раздвинутое
без предела,
Обвито исчадьем. И женские кольца всемирны
Венчают, как эхо всего, что жило и хотело.

Движенье ростка даже в почве и в ночи не слепо.
Раздвоенной веткой ужалены разум и тело,
Той веткою – лирой, что, грянув о землю, о небо,
То молнией станет всея, то обнимкой ухвата
С тобою в котле, только звуком и вспышкой
зачатым.

И созвездье распалось, которому днесь
Ты молился, дикарь, видя присно и оно.
Но в груди, голове – всё звезда… только весть,
Что сжигает всё тем, но иначе (как есть
Бога звёздного части… вот только что здесь
Вдруг распались… и жжения не перенесть),
Луч донёс
Лет спустя
Световых миллионы.
В безвоздушном пространстве то жженье давно,
Ископаемое для Вселенной оно.

Я приду к тебе спустя так долго,
Что уже… во сне, простом безбожно,
Утекающей далёкой Волгой,
У крутого бережка подножье.

Ты войдёшь нагая в эти струи,
Все излуки, все местечки тела
Обойдёт вода, как поцелуи,
Ты же втайне этого хотела.

Улыбнёшься ты во сне украдкой
Мысли, будто эти воды, талой:
Или самой первою кроваткой
Убаюканье волны предстало.

Поутру, как в зеркало, нацелясь
В сон да и всполошенные стаи
(Вспоминая, что за драгоценность:
Люлька – в дом… река ночей простая?..),
Ты подумаешь: «Пойти бы в церковь,
Только вот за что свечу поставить?»

Жили-были Клыковы,
Константин да Клавдия.
Огород, печка,
Спаленка, конечно.

Вспоминали Клыковы,
Константин да Клавдия:
Соловьи, встречи,
Поцелуй, конечно.

Заплетались лыками
Имена-колечки,
Дерева, срубы,
Голоса, губы.

Счастье – горе мыкая…
Тело – дождик – речка?..
Зеркала – сосуды,
Доля беспробудных.

И легли Клыковы,
Клад ли ты, клад ли я?
Камушки над речкой,
Верою – колечком.

Взгляд отдёргивая, как… руку ли,
Уличённую в святотатстве,
От лица, что, возможно, порукою
Приглашения чуда на царство…

В суедневного стайках и замети,
Всё сетям оставляя их ловли,
Воплотив свою лучшую заповедь,
Сам Творец удалил её в слове.

Отгорожено, чисто створами,
Исповедано ль нерукотворное?
Для суждения и недотрога…
Лицо, глядя в которое,
Хочется верить в Бога.

Из социальных сетей
Вырвусь на русский простор –
Зимушки встретить гостей
Из-за серебряных гор.

Из виртуальных оков,
Из электронных трясин
Вырвусь я в царство снегов.
Здравствуй, мороз-господин!

Светлых я жду перемен.
Снег, поддержи меня, друг!
Сдамся на время я в плен
Светлых метелей и вьюг.

На Казанскую мать занедужила
И слегла до Михайлова дня.
А потом засвистело, завьюжило,
И накинулась хворь на меня.

И пошла по земле катавасия:
Дождь со снегом, пурга, гололёд.
Я прислушался – это Евразия
Свою зимнюю сказку поёт.

Зазвенит, засвистит по-разбойничьи –
И со страху собьёшься с пути.
А потом вдруг вздохнёт по невольничьи
Так, что муторно станет идти.

То подхватит, затянет раздольную
И взбодрит казаков и крестьян,
А потом перейдёт на застольную,
Чтобы всякий был весел и пьян.

А со мною случилась оказия:
Стихотворный отложен полёт,
Но меня поддержала Евразия.
Ты послушай, как лихо поёт!