Журнал «Если» - «Если», 2005 № 11

— Я назначил тебя старшим, — напомнил Шутов.

— Ну да, — кивнул Братислав.

— А это значит…

Не закончив фразу, Шутов сделал легкое движение рукой с открытой ладонью — вверх-вниз, — призывая гения к более активному участию в мыслительном процессе.

У Братислава от напряжения покраснели кончики ушей. Затем он вдруг улыбнулся, так счастливо, будто наконец понял, что единая теория поля — это полный бред, о котором и вспоминать не стоит. А Шутов, глядя на него, понял, что не ошибся в выборе.

— Юрик, — Братислав указал пальцем на одного из коллег. — Дуй за сгущенкой.

— Почему я? — удивился Юрик, пока еще не уловивший тонкость происходящего процесса, которую наконец-то прочувствовал Братислав.

— Потому что я так сказал, — таков был ответ Братислава.

Юрик удрученно покачал головой и направился к выходу.

— Зачем вам сгущенка? — поинтересовалась Кира Алексеевна.

— Малыша хочу угостить, — широким взмахом руки Шутов смахнул с большого лабораторного стола ворох каких-то графиков и таблиц, пару пластиковых посудин заодно с ними и посадил на стол малыша. — Он страсть как сгущенку любит.

— Для него подобрано сбалансированное меню…

— Братислав, — не слушая Киру Алексеевну, обратился к старшему гению Шутов. — Почему в помещении такой бардак?

— Разве? — Братислав оценивающе посмотрел по сторонам. — Ну, вообще-то, мы тут работаем…

— Вот именно, — ткнул пальцем в грудь Братиславу Шутов. — А на рабочем месте должен быть идеальный порядок. К тому же своей расхлябанностью вы подаете плохой пример ребенку. Понятно?

— Понятно, — особо не задумываясь, ответил Братислав.

— Ну вот и славно, — Шутов взял со стеллажа какой-то небольшой, приятно поблескивающий приборчик и дал его малышу. Тот, усевшись поудобнее, с сосредоточенным видом принялся изучать незнакомую вещь. — Что же вы ребенку даже игрушек не даете?

— Игрушки есть в детской комнате, — ответила Кира Алексеевна.

— И то хорошо, — кивнул Шутов. — Ну, а теперь, — он обвел взглядом всех присутствующих, включая свою помощницу по воспитательной части, — расскажите, каких успехов вы достигли в изучении малыша?… Кстати, как его зовут?

Гении растерянно переглянулись, затем с надеждой посмотрели на Киру Алексеевну.

— Понятно, — усмехнулся Шутов. — Выяснить его имя вам не удалось. Но ведь как-то вы его называете?… Он же для вас не просто объект исследований?

Специалисты пристыженно опустили головы.

— Я называю его Сусликом, — сказала Кира Алексеевна.

— Сусликом? — Шутов посмотрел на малыша, деловито ковыряющего научный прибор.

Собственно, почему бы и нет? Ничуть не хуже, чем Пчелка, Зайчик или Птенчик.

— Он на имя отзывается?

— Когда как…

— Суслик, — позвал малыша Шутов.

Малыш никак не отреагировал на имя.

— Хорошо, — Шутов легонько стукнул ладонью по краю стола. — Что еще хорошего вы мне скажете?… Я к вам обращаюсь, господа ученые!

— Ну, мы провели ряд стандартных тестов, — не поднимая взгляда, забубнил Братислав. — Получили ряд любопытных фактов… Конечно, пока еще рано делать выводы…

— Понятно, — подытожил Шутов. Вы так ничего о нем и не узнали.

— Мы установили, что это существо мужского пола, — вспомнил неожиданно коллега Братислава.

— Да? — Шутов сделал вид, что страшно удивлен. — Любопытно, каким же образом?

— По уровню мужских гормонов в крови, — объяснил ученый. И улыбнулся.

— Замечательно, — Шутов дважды хлопнул в ладоши. — Это еще Володя Ильин установил…

— Кто?

— Человек, обнаруживший Суслика на корабле. Между прочим, он пришел к тому же выводу, что и вы, не прибегая к методам научного анализа.

— И как ему это удалось?

Шутов с тоской посмотрел на исследователей.

— Вам никогда не приходило в голову, что иногда вместо приборов можно задействовать мозги?

Майор вновь допустил ту же ошибку, что и в начале разговора — вопрос допускал несколько как взаимоисключающих, так и взаимодополняющих толкований, а потому гении современной науки погрузились в глубокое размышление. По всей видимости, каждый из них пытался найти свой, наиболее оригинальный путь к выходу из весьма неоднозначной ситуации.

Обстановку разрядил влетевший в помещение Юрик.

— Нашел! — закричал он, размахивая зажатой в руке банкой сгущенки, точно камикадзе последней гранатой.

— А всего-то и нужно было в столовую заглянуть, — негромко, так, чтобы только Кира Алексеевна услышала, заметил Шутов.

Кира Алексеевна улыбнулась.

Шутов улыбнулся в ответ.

Оба почувствовали, что еще немного, и между ними начнется реакция, результатом которой станет нечто удивительное, от чего захватывает дух, а тело становится невесомым…

Втиснувшись между ними, Юрик грохнул банкой по столу.

— Вот! — счастливо улыбнулся он сначала майору, а затем, повернув голову, и Кире Алексеевне.

— Замечательно, — проявив титаническую выдержку, выдавил-таки из себя Шутов, которому сейчас больше всего хотелось свернуть Юрику шею.

В конце концов, надо же понимать, что все, даже опьянение успехом, должно иметь границы.

Шутов бросил незаметный взгляд на зама по воспитательной части. Кира Алексеевна выглядела совершенно невозмутимой. Или нервы у нее были крепче, чем у боевого майора, или… Или она ничего не почувствовала?

Выхватив из кармана складной швейцарский нож с двадцатью семью режущими и пилящими приспособлениями, портативным накопителем на четыре гигабайта и портом USB, Шутов выдернул первое подвернувшееся лезвие и двумя короткими ударами пробил две дырки в банке со сгущенкой.

Радостно взвизгнул Суслик. Прибор, забавлявший его до сего момента, полетел в угол, едва не угодив в голову Братиславу, а малыш, схватив банку обеими руками, припал ртом к одному из отверстий.

— Вам не кажется, что слишком много сгущенного молока может не лучшим образом сказаться на здоровье нашего подопечного?

Шутов правильно истолковал вопрос Киры Алексеевны — она вовсе не советовалась с ним, а высказывала собственное профессиональное мнение. Поэтому свой ответ майор облек в ту же форму.

— Слишком много сгущенки не бывает, — уверенно произнес Шутов. И, внимательно посмотрев на Киру Алексеевну, спросил: — Вы никогда не были маленькой?

Должность директора Галактического сиротского приюта могла бы стать синекурой, как и обещал полковник Плахотнюк, если бы не беспокойный характер Шутова. Сиротский приют — это, конечно, не военный корабль, но если не обращать внимания на детали, разница не так уж велика. Есть определенный объем работ, есть команда.

Как и у каждого военного, у майора Шутова никогда не вызывал сомнения тот факт, что именно стремление к порядку в свое время помогло нашим далеким предкам по капле выдавить из себя обезьяну и стать тем, чем мы являемся ныне. Конечно, отдельные индивиды порой прикидываются, что ненавидят порядок. Однако, по мнению Шутова, это означает лишь то, что им не хватает организованности и воли. И это не вина их, а беда.