Журнал «Если» - «Если», 2005 № 03

Он знал, что со стимуляторами так нельзя, только в крайнем случае. Калина — тот всегда старательно избегал разрушительного допинга, хотя доводилось ему попадать в передряги. Но для Гусева это и есть крайний случай. Если он выживет, если убежит от Волны, ничего его больше не возьмет. Калина бы его не осудил… При чем тут Калина?!

Снова мимо проплыл придонник. Прошлепал по самой поверхности. Верно, последний. Этот точно не успеет. За оставшиеся два часа безопасных мест ему не достичь. Разве осталось только два часа? И всего четыре таблетки…

Лиман мелел буквально на глазах. Казалось, только что вода омывала колени, а теперь уже она журчала, огибая ноги всего лишь чуть выше щиколоток. Идти стало намного легче. Он успеет, теперь он обязательно должен успеть. Прошло еще сколько-то времени, и Гусев увидел, что начал оставлять за собой следы — цепочку ямок, заполненных илистой жижей. Проклятое, гнусное болото! Пора принять таблетку. Последнюю…

Туман уходил, воздух становился все прозрачнее, и он наконец увидел берег. Казавшаяся неприступной стена базальта вздымалась на сотню метров над лиманом. Она защитит Гусева, если ему достанет сил на нее взобраться. И он сделает это, сделает! Весьма глупо погибать именно теперь, когда спасение так близко. Как жаль, что кончились стимуляторы…

Он карабкался по шершавым камням медленно и тяжело, пытаясь разорвать противоестественную, странную, но физически ощущаемую связь между своим хрупким телом и колоссальным, все сокрушающим валом, рожденным далеко в океане. Он оглядывался через каждый десяток метров, прикидывая пройденное расстояние, понимая при этом, что теряет драгоценные секунды, однако ничего не мог с собой поделать. Вперед! Вверх! Скорее! Здесь Волна еще сможет его достать.

Туман развеялся почти полностью. Завеса его истончилась и отступила далеко от берега. Отсюда, сверху, черное дно лимана кажется идеально ровным, словно сотворенная гигантами для неведомых целей площадь, покрытая только что раскатанным, еще горячим асфальтом. Гусев услышал далекий, постепенно нарастающий гул. Это приближалась Волна. Пока еще он не мог видеть ее, скрытую кисеей тумана, зато вдруг с невероятной отчетливостью представил беспомощный самолет на обнаженном дне и набегающую колоссальную стену воды.

Какой страшный хруст!.. Нет-нет, самолет слишком далеко, и ничего нельзя услышать, рев набегающей Волны заглушает все прочие звуки. Неужели так громко скрипят его зубы? Резкая боль стиснула сердце. Он ощутил, как страшно ослаб, ему показалось, что больше не сумеет сделать ни шагу…

Гул становился все громче и отчетливей. Гусев еще раз обернулся, замер и, преодолев спустя секунду вызванный ужасом паралич, позабыв об усталости, принялся лезть вверх с учетверенной силой и яростью.

Волна приближалась с огромной скоростью, но ее невероятные размеры делали это стремительное движение плавным и величественным. Белая пенная корона венчала ее гребень, густая зелень срединной части плавно переходила в черноту основания, вновь вскипающего грязной пеной у самой подошвы.

Гусев увидел слева, чуть выше, узкую расщелину, последним усилием подтянулся, бросил туда тело, вполз, извиваясь червем.

И пришла Волна, растворив мир в жутком грохоте. Земля, скалы, вся планета вздрогнули от удара. Гусев захлебывался в невыносимо холодной, густой влаге, цеплялся скрюченными пальцами за предательски ускользающую почву, кашлял, кричал в последнем приступе смертного страха… А потом внезапно все кончилось. Вода схлынула, он понял, что способен дышать, и услышал тишину. Волна не догнала, не смогла справиться с ним, она лишь легко коснулась его обессиленным гребнем. Гусев понял, что победил. Он выиграл, потому что остался жив.

Судорожно сведенные мышцы постепенно расслабились, и тут же на него навалилась усталость, которой невозможно было противостоять. Усталость налила чугунной тяжестью веки, шершавый неровный камень показался мягкой периной, Гусев попытался придать телу более удобное положение, но отключился раньше, чем наполовину выполнил задуманное…

Далекий стрекочущий звук вырвал его из сна, и не назойливость нового источника шума стала тому причиной, а профессиональные рефлексы. Шум вертолетных винтов пилот не спутает ни с чем. Гусев выполз из спасшей его расщелины и принялся обшаривать взглядом небо, пока еще чистое от тумана. Темную точку в небе он увидел почти сразу. Она приближалась, быстро вырастая в размерах. Со стороны океана над лиманом к берегу шел вертолет.

Неужели его уже ищут? Слишком быстро. Собственно, почему именно его. С вертолета просто увидели обломки потерпевшего крушение самолета и принялись искать оставшихся в живых… Чушь это! Никаких пригодных для идентификации обломков Волна после себя не оставляет. Но его все равно ищут. Странно, что так скоро. На Станции, разумеется, никто ничего не знает о произошедшем. И не узнает никогда. В чем его вина, если он не захотел дожидаться гибели вместе с Калиной и Кроманом? Он сделал все, чтобы их спасти. Все, что было в его силах. Он хотел, он надеялся добраться до Станции вовремя. Разве он виноват, что не успел? И, конечно же, он отправился на берег намного раньше, чем почувствовал приближение Волны. Ему просто повезло…

Гусев дернулся, ударил кулаком в камень, сдирая кожу с костяшек пальцев. Не стоит так примитивно обманывать самого себя. Хотя бы с собой нужно иногда оставаться честным.

Вертолет кружил совсем рядом. Скальный карниз скрывал его сейчас от Гусева, но машина упорно совершала круг за кругом над его головой. Ах да! Он же совершенно забыл об индивидуальном маяке. Выходит, магнитная буря кончилась? Тогда, может быть, вертолетчики успели к месту крушения самолета раньше Волны?

Гусев мотнул головой и усмехнулся. Как хочется надеяться, что ты не самый последний негодяй на этой планете.

Он расстегнул комбинезон и вытащил плоскую коробочку личной рации. Включил. Помехи все еще сохранялись, но сквозь их треск вполне отчетливо пробивался голос начальника Станции Перовского: «…с экипажем из трех человек. Ушли на Факторию сегодня утром. Связь была потеряна через сорок минут после вылета. Примите меры к обнаружению…»

Вертолет не отвечал. Скорее всего, потому, что ему нечего было ответить. Но это уже совсем не важно. Гусев снова скривил губы в ухмылке: чудес не бывает. Отыскать то, что навсегда унесено Волной, невозможно.

«…Самолет с экипажем из трех человек. Немедленно начните поиски…»

— Они до сих пор не знают, что мы вас подобрали, — сказал штурман Кроману. — Вы просто в рубашке родились, доктор. В Фактории Станцию слышно, а двусторонняя связь никак не наладится. Вот ведь странная штука!