Журнал «Если» - «Если», 2005 № 05

Персты зари, золотистые с розовым, начинают оглаживать верхушки холмов, когда Райену, который утратил ориентацию в безымянных темных проулках, приходит в голову мысль, что ему уже пора поехать куда-то. В какое-то определенное место — к невесте, например. У нее в прихожей превосходный паркет из осветленного дуба. Она подаст ему травяной чай с печеньем из овсяной муки грубого помола.

Райен резко поворачивает налево, прикинув, что так он сможет срезать путь до автострады.

И тут у него перехватывает дыхание.

Она раскинулась перед ним во всей своей красе.

Заря окрашивает белокаменные стены в нежнейший персиковый оттенок. По ее бокам рядами тянутся крошечные окошки, которые весело подмигивают ему, отражая разгорающийся утренний свет. Некоторые из окошек разбиты и смотрят на него безумным черным взглядом.

Вся она заключена в плотное зеленое кольцо из высоких, буйно разросшихся кустарников и бурьяна. Над ее главным входом тонкие стальные буквы складываются в слова: МЕХАНИЧЕСКИЕ МАСТЕРСКИЕ ВИНДЗОРА. Честная нержавеющая сталь, четкие плавные обводы, эти буквы внятно повествуют о трагедии блистательного, но несостоявшегося будущего.

Другие буквы, побольше, намалеваны масляной краской на покоробившейся фанерной планке, прибитой гвоздями к ее дверям наискосок. Это объявление, очевидно, висит здесь очень давно. Вся фанера заляпана птичьим пометом, исчеркана каракулями граффити, масляная краска пожухла и выцвела. Однако буквы все еще нетрудно прочитать, там написано: ПРОДАЕТСЯ.

Райен резко тормозит и выпрыгивает из машины. Быстрыми шагами он начинает обходить магический зеленый круг и наконец находит место, где живая изгородь пониже и не такая густая. Он разодрал штанину и заполучил глубокую рваную царапину под коленом, когда продирался и перелезал через кусты. Неважно, пустяки.

Белый известняк, определяет Райен. Но такой изумительно гладкий и нежный, какой бывает лишь кожа маленькой девочки, и вся фабрика сложена только из него. Ее конструкции из черного металла уже утратили упругость и форму, но все еще чертовски украшают облик. Скомканные пожелтевшие газеты покорно припадают к ее подножию, бутылочные осколки, во множестве разбросанные вокруг, сверкают, как рассыпанное утомленной красавицей алмазное ожерелье.

Райен нетерпеливо взбирается на полуразрушенную низкую стенку под одним из окон и жадно прижимается носом к мутному стеклу. Он как ребенок, которому пообещали показать жирафов, слонов и бегемотов.

Внутри только колоссальная пустота, которую обрамляют оштукатуренные цементом стены и подчеркивают несколько рядов квадратных чугунных опор. Тысячи, десятки тысяч кубических футов ничем не занятого пространства. На бетонном полу тускло отсвечивают лужи в радужных нефтяных разводах. Там, где из бетона торчат внушительные болты, прежде высились огромные работающие механизмы. Но теперь здесь нет ничего, кроме пыли и мусора.

Он прижимается к грязному стеклу щекой и закрывает глаза. Мысленно он видит повсюду невообразимый распад и гниение, даже в самой сердцевине прекрасных белокаменных стен. Могучие стальные балки рассыпаются в ржавую пыль. Теплоизоляция вся крошится и засеяна мышиными гнездами. Вся электропроводка вековой давности, и нитяная оплетка проводов уже практически истлела. Райен знает все это, он чувствует все это нутром.

Но он чувствует также, как солнечный свет вливается в окна и оживляет ее.

Он влюбился, он снова влюблен.

Опять.

Райен покупает здание Механических мастерских Виндзора в тот же самый день. Это его подарок самому себе к сорокалетию. Девушки из конторы окружного асессора [13]были изрядно удивлены, когда утром увидели Райена Сириса сидящим на верхней ступеньке перед дверью запертого офиса. Он небрит, и под глазами у него живописные лиловые мешки.

Девушки, работающие в конторе, объясняют Райену, что они в немалом затруднении. Если это здание продается, то они не в силах установить, кто его продает. Невероятно, но ни одно физическое лицо, как только что выяснилось, не платило налогов на данную недвижимость начиная с 1963 года! И похоже, что фактически у здания нет хозяина…

Это обстоятельство ужасно шокирует помощниц окружного асессора, чьи лишенные воображения здравомыслящие натуры не способны постигнуть, как такое вообще могло произойти. Они оживленно обсуждают между собой эту непостижимую загадку, одновременно занимаясь оформлением бумаг для Райена.

«Прекратите болтовню!!! — мысленно рычит он на них. — Ее секреты не ваши, они только мои! Мои, мои, мои…»

Внезапно он замечает, что все девушки дружно уставились на него. Уж не сболтнул ли он ненароком во всеуслышанье то, о чем подумал?… Райен отирает ладонью холодный пот со лба и посылает им самую лучезарную из своих наждачных улыбок. Ладно, ничего, они все равно не поймут.

Он достает чековую книжку в кожаном переплете, и вот этот его жест девушки отлично понимают. Райен выписывает чек на полную сумму недоимок с 1963 года.

Неужели так просто, неужели все?! Да, дело сделано, и фабричное здание теперь принадлежит ему.

Нет, не так. ОНА принадлежит ему, фабрика.

Райен едет назад через весь город, и он пьян от радости. Он купается в трансцендентном блаженстве и тонет в нем с головой. Солнце жарко сияет, на глубоком синем небе ни облачка. Райен опускает верх зеленого «лексуса» и надевает черные солнечные очки. Теплый ветер ласково ерошит ему волосы, из динамиков хай-фай квадроаудиосистемы с пушечной мощью вылетает ориентированный на взрослых современный рок.

Это абсолютный пик жизни Райена Сириса.

Внезапная мысль возвращает его с небес на землю. Райен достает миниатюрный мобильник в титановом корпусе и вызывает Хозе, своего лучшего мастера по замкам и ключам. Хозе целый день на колесах, он сможет быстро подъехать, и Райен подробно объясняет ему куда. Покончив с этим, он убирает мобильник и начинает ритмично похлопывать по рулевому колесу в такт Селин Дион.

Когда он возвращается к бывшим Механическим мастерским Виндзора (а теперь ЕГО фабрике), Хозе уже там и копается в багажнике своей видавшей виды старушенции, отбирая нужные инструменты. Иррациональный, ничем не объяснимый порыв гнева вдруг охватывает Райена при одной лишь мысли о том, что в его отсутствие любой посторонний человек мог осматривать ее, принюхиваться. А что если Хозе захотелось проникнуть внутрь до его приезда? Сунуть воровскую отмычку в ее неподдающийся замок?

— Ты давно здесь? — спрашивает он нарочито небрежным тоном.

— Только что приехал, — бурчит в ответ Хозе и поднимает голову. — И уехал бы, задержись ты еще хоть на пять минут! Паршивый район, здесь пристрелят ни за что ни про что.