Журнал «Если» - «Если», 2006 № 02

— Не знаю, — покачал он головой. — Ничего конкретного.

— Может, кто-то опять намерен донимать нас бессмысленными вопросами?

— Может быть… Или просто плохая погода, — Игорь решительно поднялся. — Ладно, пойдем к Ёжику.

Комната Ёжика последняя в коридоре по нашей с Игорем стороне. Ёжик сидел на кровати, подобрав ноги под себя, и безоблачно улыбался.

— Проснулся, Ёжик? — спросил Игорь. — Тогда поднимайся, дружище, скоро завтракать.

Когда Игорь разговаривал с Ёжиком, лицо его становилось другим. Разглаживались сеточки морщин возле уголков глаз, взгляд делался мягче. Мы все хорошо относились к Ёжику, но Игорь привязался к нему больше других.

Он помог Ёжику одеться и подтолкнул к умывальнику. Ёжик недовольно заворчал — умываться он не любил, — но все же открыл кран, намочил ладони и старательно протер лицо.

— Ну вот видишь, как хорошо, — одобрил Игорь, вытирая его полотенцем.

— Плохо, плохо, — возразил Ёжик, отфыркиваясь.

Ёжик был похож на Иванушку-дурачка, каким его рисуют в детских книжках: круглолицый, курносый, с золотистыми волосами, вьющимися крупными кольцами. Он и на самом деле был дурачком. Олигофрения. Но парень он безобидный, несмотря на атлетическое телосложение, и трогательно-ласковый, абсолютно бесхитростный. Все мы ломали головы, пытаясь понять: почему Ёжик здесь оказался?

— Молодец, — сказал Игорь, завершив утреннюю процедуру тем, что расчесал щеткой его золотистые кудри. — Посмотри-ка на себя в зеркало!

Но смотреть в зеркало Ёжик не захотел.

— Плохо, — повторил он жалобно, словно прислушиваясь к чему-то извне, слышному только ему.

Мы с Игорем переглянулись.

— Что плохо, Ёжик? — спросил я. — Что тебя беспокоит?

Но Ёжик уже забыл о своем волнении.

— Кушать надо, — объявил он. — Ёжик будет кушать, и Игорь будет кушать, и Профессор тоже, и Вартан, и Костя…

Он первым вышел из комнаты и торопливо зашагал в столовую, широко размахивая руками. Мы пошли следом, не пытаясь за ним угнаться: когда Ёжик спешит к столу, соперничать с ним бесполезно.

Столовая расположена в противоположном конце коридора. Дверь открывается автоматически, трижды в день на полчаса, за которые мы должны были управиться с едой. Ну, а пока мы вкушали пищу, незримый персонал споро и ловко прибирался в наших комнатах, всякий раз их тщательно обыскивая. Смысла в этом мы не видели: все, что можно было объявить запретным и отобрать, давно изъяли.

Но кормили тут неплохо. Не ресторан, конечно, но и на тюремную кухню не похоже. Что-то вроде заводской столовой или даже средненького дома отдыха из далеких времен. Вартан и Костя уже здесь. Они расставляли на столе миски, в которые накладывали из общей кастрюли что-то дымящееся и густое.

— Доброе утро, — сказал Вартан. — Сегодня у нас геркулес, хлеб с сыром и кофе с молоком. И еще по ложке винегрета. А если кто не Любит винегрет, я не обижусь.

— Держи карман шире, — буркнул Костя. — Тебе волю дай — за всех подметешь. И как в тебя только влезает!

Худенький, невысокий Вартан чрезвычайно любил поесть и соперничал в своей страсти к съестному с Ёжиком. Как ни странно, это совершенно не отражалось на его комплекции. Он очень тосковал по национальной острой еде, однако местные повара рецептами армянской кухни явно не владели. Ёжик уже плюхнулся на свое место и принялся стремительно опустошать поданную Вартаном тарелку. Вартан посмотрел на него с легкой завистью, но есть начал с не меньшим аппетитом. Мы присоединились к остальным, и в комнате установилась тишина, нарушаемая лишь скрежетом ложек по дну тарелок да чавканьем Ёжика. В столовой, как правило, мы не разговариваем.

Полчаса вполне достаточно для еды. Когда замигала лампочка, наши тарелки и кружки опустели. Мы покинули столовую, и дверь закрылась до обеда. Сейчас, восстанавливая чистоту и порядок, там орудует персонал, появившийся из-за служебной бронированной двери.

— Партию в шахматы? — лениво предложил Вартан.

— Пожалуй, — согласился я. Немедленно погружаться в работу мне сегодня не хотелось.

По сравнению со своими товарищами, я находился в лучшем положении именно из-за того, что имел постоянное занятие, которое не позволяло скучать. Математику нужен только карандаш да стопка чистой бумаги. Конечно, очень мешало отсутствие специальной литературы и периодики; подозреваю, за последние годы я здорово отстал от своих коллег, однако предпочитал об этом не думать. Заключение вернуло меня в то далекое время, когда я, подобно десяткам тысяч вузовских выпускников, был готов броситься на решение любых задач за аванс и зарплату, которых хватало лишь на то, чтобы не думать о хлебе насущном. Здесь я совершенно неожиданно для себя снова начал заниматься давно заброшенной диссертацией, по памяти восстанавливая ход былых размышлений. Я не тешил себя иллюзиями: тема диссертации, конечно же, давно устарела и вряд ли сегодня представляла научный интерес. Я просто работал, получая от своего занятия немалое удовольствие. Собственно, за это да за возраст (мне стукнуло сорок — больше, чем любому из них) я и получил от товарищей прозвище Профессор. На самом деле, до того как судьба моя радикально изменилась, я был всего лишь научным сотрудником.

На нашем спецобъекте имелась относительно неплохая библиотека. В книгах нам не отказывали. Вартан и Костя читали запоем, а потом обсуждали прочитанное, споря едва не до крика. Тяжелее всех переносил изоляцию Игорь. Большую часть времени он проводил в своей комнате, погруженный в невеселые размышления, или беседовал о чем-то с Ёжиком. Но о чем можно беседовать с Ёжиком? И главное, как? Сам Ёжик, кстати, чувствовал себя лучше всех. Пожалуй, здесь ему было намного комфортней, чем в неприветливом внешнем мире. Когда Ёжика впервые привезли сюда — до отказа накачанного транквилизаторами, безразличного ко всему, худого, коротко остриженного — Косте с Игорем (нас с Вартаном здесь еще не было) понадобилось немало времени и усилий, чтобы научить его доверять им. Спустя несколько недель Ёжик отошел, успокоился, отъелся и отрастил золотистые локоны. Ему было хорошо здесь, тепло, сытно и безопасно. Рядом находились друзья. Думаю, необходимость покинуть спецобъект в одиночку, без нас и, самое главное, без Игоря, ввергла бы его в ужас.

Мы расставили фигуры. Игорь и Костя подсели наблюдать за игрой, а Ёжик просто смотрел на нас со светлой улыбкой. В шахматы Вартан играл неплохо. Наверное, на уровне первого разряда. Причем, по его словам, специально не учился, если не считать нескольких прочитанных книг по теории шахматной игры. Я уважаю настойчивость и упорство, поэтому позволяю Вартану взять надо мной верх в одной партии из трех-четырех. Впервые выиграв у меня, он надулся от гордости и принялся усиленно намекать на свое родство с чемпионом мира Тиграном Петросяном, однако мы отнеслись к намекам без должного почтения. Вначале Вартан обиделся, однако как человек легкий и отходчивый быстро оттаял, но в дальнейшем уже не возобновлял попыток убедить нас в существовании мифической родственной связи.