Журнал «Если» - «Если», 2006 № 02

Когда Джамал ушел, Ибрай подумал, что напрасно поспешил назначить его своим заместителем. Джамал рвался не только к деньгам и славе, но и к власти. Он жадно искал и запоминал ошибки своего командира. Однако он был недостаточно умен, чтобы осознать: Ибрай все прекрасно видит. Он также был недостаточно опытен, а потому не знал, какие внезапные потери может понести отряд в столь трудном походе. Обдумав эту мысль еще раз, Ибрай улыбнулся и снова задремал.

Светило стояло все еще достаточно высоко, хотя часы на моей руке показывали уже около десяти вечера. Более того, по моим наблюдениям за все время нашего путешествия оно вообще очень мало передвинулось на небосклоне. Здешние сутки были явно продолжительней земных, но насколько? Мы были на ногах уже более шестнадцати часов, и усталость давала себя знать. Когда мы добрались до конечной точки маршрута, мне показалось, что я не в состоянии больше сделать ни шага. Впрочем, до настоящего отдыха было еще далеко.

В деревне нас встречали. Подчеркну: встречали именно нас, людей, и явно не как врагов. Четыре десятка обитателей поселка (точнее, я насчитал их сорок семь) ждали нас возле первых строений — низких куполов, слепленных из земли или глины. Не думаю, что серые обладали способностью общаться друг с другом на расстоянии: скорее всего, кто-то из бывших пленников был послан вперед, дабы предупредить о прибытии остальных. В числе ожидавших были самки — они отличались от самцов довольно развитыми грудными железами. Я отметил это с подсознательным удовлетворением: любая деталь, делающая серых похожими на нас, меня успокаивала. Потому что запах — жуткий запах их тел, усиленный этим сбившимся в кучу множеством, — ощущался сейчас невероятно сильно. Конечно же, я постараюсь к нему привыкнуть, но это будет нелегко.

Те, кто шел с нами — за исключением носильщиков Ёжика, — сразу же смешались с толпой встречавших. Носилки осторожно положили на землю. Толпа аборигенов молча и слаженно, будто по команде, приблизилась к нам, остановившись примерно в трех метрах. Вперед вышел туземец, одетый более основательно, чем его соплеменники: тело от горла до земли скрывалось под длинной накидкой. Кожа на безволосом лице была испещрена глубокими морщинами, свидетельствовавшими, полагаю, о весьма почтенном возрасте. Остальные серые затихли, внимательно наблюдая за происходящим. Патриарх неспешно приблизился и остановился всего в шаге, обдав меня волной смрада. Полы накидки распахнулись, открыв нитку крупных темно-зеленых камней на шее. Патриарх медленно протянул ко мне руку. На узкой морщинистой ладони лежал небольшой плод, напоминающий мандарин. Треугольные немигающие глаза внимательно смотрели на меня с неподвижного лица. Осторожно, избегая резких движений, я взял с ладони подношение. Существо отступило, шагнуло к Косте, и та же церемония повторилась теперь с ним. Затем наступил черед Вартана и Игоря.

— Мы должны это съесть? — поинтересовался Вартан.

— Желательно, — подтвердил Костя, понюхал плод, откусил кусочек и немного пожевал.

— На вкус ничего, — сообщил он. — Немного похоже на фейхоа, хотя слегка горчит. Надеюсь, живот болеть не будет.

Остальные существа следили за нашими действиями очень внимательно. Превозмогая себя, я тоже отведал плода. Вкуса я толком не разобрал, но Костя оказался прав хотя бы в том, что было не противно. Серые оживились, зашелестели на своем птичьем языке. Видимо, церемония встречи прошла как надо. Туземцы вновь подняли носилки с Ёжиком и внесли в ближайшее жилище. Я шагнул было туда же, но старик в накидке удержал меня за плечо и легонько потянул к другому куполу.

— Нет, друг, ты уж извини, мы должны быть вместе, — сказал я, осторожно освободился и показал жестом, что намерен последовать за Ёжиком.

Старик секунду помедлил, а потом коротко наклонил голову, что я счел согласием и не ошибся: задержать меня он больше не пытался. Чужой запах внутри жилища шибанул мне в ноздри, он был настолько силен, что на миг я испытал головокружение. Мрак здесь не был абсолютным: несколько странных источников скудного, бледного света на стенах прореживали темноту, но чтобы глаза привыкли к внезапной перемене освещенности и я смог осмотреться, потребовалось некоторое время.

В хижине не было ничего, что могло бы сойти за самую примитивную мебель. Обрывки шкур или ткани на полу, куча каких-то палок у стены и плоский камень в центре — вот и все, что мы увидели. Возле Ёжика, уложенного на охапку шкур, хлопотали двое серых. На нас они внимания не обратили. Мы молча расселись вдоль стены. Только теперь я ощутил, насколько сильно устал. Каждая клеточка моего тела взывала об отдыхе. Мои товарищи чувствовали себя не лучше. В бледном свете «ламп» их лица выглядели изможденными.

Я принялся изучать один из светильников. Он представлял собой прозрачный мешок вроде рыбьего или бычьего пузыря, наполненного жидкостью, которая излучала слабый, слегка пульсирующий свет. Стенки пузыря оставались совершенно холодными. Это была фосфоресценция, свет, рожденный деятельностью живых микроорганизмов.

Отвлеченный этим маленьким исследованием, я пропустил нечто более существенное. Краем глаза я уловил короткое движение, а когда повернулся, обнаружил, что один из серых врачевателей исчез. Мои спутники находились в таком же замешательстве. Он не мог воспользоваться выходом — Костя сидел на его пути.

— Куда он делся? — ошеломленно спросил Вартан. — Ты видел, Игорь?

— Нет, — сказал тот. — Я на секунду отвернулся.

— А вы, Профессор? Костя?

Нам тоже нечего было сказать.

— Но я его слышу, — сообщил Игорь. — Он где-то рядом, неподалеку.

Эта маленькая загадка разрешилась спустя минуту. Часть пола шевельнулась, из-под шкуры, прикрывающей подземный лаз в центре хижины, совершенно незаметный в полумраке жилища, появился серый. Он нес что-то в сложенных лодочкой ладонях — осторожно и бережно, как носят последние капли воды в пустыне. Второй врачеватель тем временем осторожно приподнял Ёжика и раскрыл ему рот.

— Чем они его кормят? — прошептал Костя. — Отравят Ёжика, к черту!

— Не будем им мешать, — шепнул я в ответ. — Пусть делают то, что считают нужным.

Мы услышали, как Ёжик вздохнул, тихо кашлянул и что-то неразборчиво пробормотал, после чего вновь наступила тишина. Сеанс лечения закончился. Серые уложили Ёжика на прежнее место и один за другим покинули хижину, плотно закрыв за собой обтянутую шкурами деревянную дверь-затычку. Мы немедленно бросились к товарищу. Он спал или находился в беспамятстве, но дыхание его было ровным и глубоким, что укрепило в наших сердцах надежду на благополучный исход. В любом случае нам оставалось только надеяться и ждать.