Журнал «Если» - «Если», 2006 № 02

Владимир Васильев: Главные коллизии романа «Антарктида online» придумал я, причем довольно давно, еще в начале или середине девяностых. Однако и тогда я совершенно точно сознавал, что багаж научных знаний для такой книги у меня категорически недостаточен. Тут нужен был настоящий ученый-естественник, Кирилл Еськов, к примеру, или Александр Громов. Громову я и рассказал о своем замысле. Идея была, с научной точки зрения, совершенно безумная — переместить Антарктиду на экватор, но именно это безумие в итоге и увлекло Александра. На соавторство он согласился практически сразу.

Александр Громов: Мне была предложена идея, увлекшая меня благородным безумием.

Владимир Васильев: Уже при планировании основные герои были разделены между Александром и мной. Я писал историю яхтсменов, это ни для кого не секрет. Так случилось, что на тот момент я был занят еще в одном проекте, а Александр свободен, вот и получился некий перекос — соавтор писал больше меня. И когда я почуствовал, что он «ведет» героев уверенно, то решил: незачем тянуть одеяло на себя. Я сказал: «Саша, пиши, как пишется, но я готов написать любой нужный тебе эпизод». Так и пошло — звонил Громов и говорил: «Мне нужна глава о морском походе в Новую Зеландию с непременными морскими пиратами» или «Мне нужна глава о вторжении в Антарктиду американских войск». Я выкраивал время и писал. Так что в «Антарктиде online» гораздо больше Громова, чем Васильева. Мы даже подсчитали процент текста: 73 % — Громов, 17 % — я.

Александр Громов: Делили куски. Инициатором обычно выступал я: «Вот этот кусок мне писать не хочется, не мог бы ты?». Потом правили с целью сблизить стили. Затем окончательная правка — вместе. Такое соавторство — это прежде всего дележ груза, который трудно снести одному, ибо идея чересчур глобальна. Наверняка каждый из нас (хоть Boxa и утверждает обратное) смог бы справиться и в одиночку, но попотеть пришлось бы вдесятеро. Был прямой смысл объединиться.

Владимир Васильев: Полагаю, что настоящее, полноценное соавторство — это сумма мотивов. Но превалирует какой-то один фактор или два, ибо не бывает одинаковых авторских дуэтов. Всякое соавторство преследует некую цель, которая порознь недостижима, а вместе — вполне. Жизнь — она многолика, а соавторство — та же жизнь, только более совершенная и исполненная большого смысла (уж извините за некоторую высокопарность).

Генри Лайон Олди: Идея написать еще что-нибудь тем же составом возникла у нашей пятерки вскоре после окончания «Рубежа»: работать в «расширенном соавторстве» всем было интересно и результат всем понравился. Однако со следующим совместным проектом решили не спешить. Через несколько лет возникла концепция: Украина-мистическая XX века. Единство времени в пределах века, единство места — Украина с ее крупными и мелкими городами, селами, хуторами, единство взгляда — увидеть то, что прячется за гранью обыденности в современном мире, смотреть под тем углом, под которым можно разглядеть необычное, чудесное, иррациональное. Современная славянская мифология, что ли? Подобный подход показался интересным всем пятерым.

В итоге родился «Пентакль» — роман-цикл из 30 новелл, связанных НАДСЮЖЕТНО, общей концепцией, общим взглядом. Как написала одна из читательниц: «Роман про место». Хотя и чисто сюжетные прошивки в «Пентакле» имеются. Но при этом каждый рассказ вполне самостоятелен. Однако если прочесть всю книгу целиком, начинает вырисовываться нечто большее, нежели просто подборка мистических рассказов на современном материале.

Марина и Сергей Дяченко: «Пентакль» — это джаз-сейшн. Заранее договорились о цикле из 30 новелл, но среди них и авторские, и «двойнушки», и «тройнушки». Было очень интересно продолжать, подхватывать, импровизировать… Кто что писал — полный секрет. Объявили конкурс читателей — так никто 100 % результата и не имел. Вот это джаз!

Генри Лайон Олди: Было задано общее направление («Украина-мистическая, XX век») — и дальше каждый написал по нескольку рассказов «в тему». А вот затем дошел черед до рассказов совместных, каждый из которых писался по схеме «Рубежа» в миниатюре». Скажем, Валентинов начинает, Дяченко заканчивают. Дяченко начинают, мы заканчиваем. И так далее. Причем, как и в «Рубеже», тот, кто начинал, высылал соавтору кусок текста без всяких комментариев — продолжай! Несколько рассказов были написаны в полном «тройном» соавторстве, чуть больше — в различных вариантах «двойного», но основная часть в «Пентакле» все-таки рассказов «сольных» (хотя говорить «соло» в случае нас или Дяченко как-то, наверное, не совсем правильно). Когда все было написано, мы сообща прописали ряд «связок на заднем плане». Прошлись по всему роману-циклу, почистили (опять же без глубокого вторжения в текст соавторов) — и «Пентакль» был готов.

Марина и Сергей Дяченко: Произведение в соавторстве сродни строительству большого дома, а лучше — замка со множеством комнат, со сложной системой потайных ходов. Мы строим этот замок одновременно, вместе, и каждый делает свою работу. А еще это игра, взаимное удовольствие от находок соавторов, которые одновременно являются и друзьями.

Генри Лайон Олди: Более всего нам всем каждый раз было интересно создавать совместную «полифоническую» композицию, рассматривать концепцию, идею, характеры героев, ситуации под разными углами зрения. И, конечно же, было весьма заманчиво объединить тонкий психологизм и эмоциональность прозы Дяченко, жесткость и точность исторических деталей произведений Валентинова и наши философские и сюжетные изыскания. Ну и, понятное дело, такое непривычное соавторство мобилизует, позволяет посмотреть на текст «незамыленным» взглядом, избавиться от начинающих накапливаться автоштампов и повторов, внести в творчество некую свежую струю, чему-то поучиться у соавторов — и в конце концов написать нечто, чего никто из нас по отдельности никогда бы не написал.

Алексей Пехов: О «К.К.Б.» я узнал, когда книга уже три года находилась в процессе разработки.

Понадобилось еще два года обсуждений, споров, горы черновиков, долгих часов сидения в библиотеках, сбора информации и постоянного дорабатывания сюжета, чтобы мы смогли выйти на финишную прямую, где уже было окончательно решено: роману «быть».

Хочу признаться, что подключился к «Киндрэтам», когда они еще не существовали «физически», но «духовно» были выпестованы на шестьдесят процентов. И эти шестьдесят процентов показались мне столь интересны и перспективны, что я с радостью включился в этот проект. Кстати, написали мы книгу за три месяца плотной совместной работы.