Журнал «Если» - «Если», 2006 № 04

— Но ведь кто-то должен будет держать вашего коня, — сказал Трикс. — Или проверять, не притаились ли в кустах разбойники.

Сэр Паклус побагровел:

— Я не посылаю детей в бой вместо себя! Нет, нет и нет!

Трикс закусил губу. Ему вдруг вспомнился разговор с оруженосцами у таверны.

— Сэр Паклус, — тихо произнес Трикс. — Ведь вам ведомо, что это такое — честь. Помогите мне отстоять честь моего рода! Я — Трикс Солье, наследник со-герцога Рата Солье, коварно преданного и убитого со-герцогом Сатором Гризом.

Сэр Паклус клацнул зубами и в немом удивлении уставился на Трикса. Потом поднялся (став при этом ненамного выше ростом) и достал из ножен двуручный меч.

Трикс сглотнул слюну и встал перед сэром Паклусом на колени.

А что, если сэр Паклус имеет какие-то свои обиды на род Солье? Ведь рыцарь не зря достает свой меч. Он может принять оруженосца на службу, а может и отрубить ему голову. Конечно, такое случается редко…

Сэр Паклус вытянул руку с мечом.

В таверне наступила тишина.

Трикс на всякий случай закрыл глаза.

Рыцари, помимо умных и глупых, вспыльчивых и рассудительных, добрых и не очень, делятся еше на две группы. Одни считают делом доблести ночевку под проливным дождем в кустах дикой колючки и кусок размокшего хлеба на завтрак. Другие полагают, что ничего ужасного не произойдет, если рыцарь заночует на постоялом дворе, поспит на кровати и позавтракает яичницей с ветчиной. Отличить их очень просто — от второй группы меньше пахнет и лицо у них более здорового цвета.

Сэр Паклус, на счастье Трикса, был не только рассудительным и добрым, но еще и склонным к комфорту. Поэтому ночевал рыцарь со своим новым оруженосцем в трактире на выезде из Дилона, не слишком роскошном, но все-таки чистеньком и с недавно вытравленными магией насекомыми.

— Это, парень, великая вещь, когда в кружке тараканов не находишь, а по ночам тебя клопы не грызут, — устраиваясь на единственной кровати, сказал Паклус. — А уж самое плохое — когда тебя паразиты под кольчугой грызут и почесаться нельзя. Правда, боевой ярости способствует значительно, что есть — то есть.

— А как их выводили? — взбивая свой соломенный тюфяк, брошенный у дверей (чтобы коварный враг, войдя, запнулся об оруженосца и вынужден был потратить время, перерезая ему горло), спросил Трикс.

— Как-как… — сэр Паклус почесал волосатый живот. Рыцарь вообще отличался изрядной волосатостью, что стало ясно, когда Трикс помог ему снять кольчугу и Паклус остался в одном исподнем. — Магией, конечно. Магия, парень, это великая сила!

— Я думал, вы магию ненавидите, — задумчиво сказал Трикс. — Ну… раз воюете…

— Магию? Ненавижу? — Паклус выпучил глаза. — Да ты, я вижу, совсем недотепа! Как можно магию ненавидеть? Она и в бою для рыцаря первый помощник, и в быту всем нужна. Кто землепашцам погоду предскажет? Маги! Кто монстров огненным дождем окатит или в лед вморозит? Маги! Раны кто вылечит, донесение через всю страну перешлет, обстановку посредством хрустального шара разведает? Маги, маги и еще раз маги! Все может магия.

— Тогда вы не любите магов? — предположил Трикс. Глаза у него уже слипались, но ему было интересно, а Паклус тоже был настроен поговорить. — Или мага? Вот того, которого мы воевать завтра едем…

— Я не люблю магов? — Паклус фыркнул. — Да если бы не маги — нас бы давно Самаршан завоевал. Или северные варвары. Или маги-витаманты, что после второй магической укрылись на Хрустальных островах.

— Тогда мага? — повторил Трикс.

— Радиона Щавеля? Я не люблю Радиона Щавеля? — теперь Паклус возмутился по-настоящему. — Да будет тебе известно, непочтительный отрок, что во вторую магическую мы вместе с Радионом стояли насмерть у Черной Переправы! И мой меч сдерживал натиск уживленных, пока Радион собирал силы для заклинаний. А потом еще много раз судьба посылала нам совместные подвиги!

— Тогда я ничего не понимаю, — признался Трикс. — Зачем же вы с ним воюете?

— Потому что полтора года назад мы поспорили за чашей доброго вина, — Паклус со вздохом опустил голову на гладко обструганный чурбанчик, заменявший на постоялом дворе подушку. — Радион заявил, что маг всегда сильнее рыцаря. И в честном бою рыцарю не победить мага. А я сказал, что смогу! С тех пор пытаюсь взять штурмом его башню. Но пока не получается.

Трикс молчал, переваривая услышанное.

— Та чаша с вином была большая… — задумчиво сказал Паклус.

— И, кажется, не одна. Но клятва есть клятва!

Трикс подумал об оруженосцах, которые были оруженосцами. Но промолчал. Все-таки он сильно повзрослел за три последних дня.

— Оруженосцев вот только жалко, — вздохнул Паклус, будто прочитав его мысли. — Я-то и снаряжен получше, и сопротивление к магии имею…

Он вдруг осекся, будто сказал что-то лишнее. Но Трикс, который ничего не понял, молчал.

— Чтобы не было недоговорок! — внезапно сказал Паклус посуровевшим голосом. — Я на четверть гном. А все гномы сопротивляются магии, это у них врожденное. Ты что-нибудь имеешь против гномов?

— Я? — растерялся Трикс. — Ничего. Я в летописях читал, что нередко гномы и люди не воевали, а даже вместе сражались. Ну, против эльфов или если добыча ожидалась большая.

— Верно, — подобревшим голосом сказал Паклус. — Коли уж честно, то гномы меня своим не считают. У меня бабушка была гномом. Очень редкий социальный казус. А у гномов род наследуется, как у людей, по отцовской линии, по материнской — у эльфов.

— Это, наверное, очень романтическая история, — сказал Трикс.

— Ну, бабушка-гном. Да?

Паклус рывком сел на кровати. Схватил свечу, подошел к соломенному тюфяку. Склонился над Триксом, поднес свечу к его лицу и подозрительно всмотрелся. Не обнаружив и следа ухмылки, сконфуженно улыбнулся, потрепал Трикса по голове, загасил грубыми пальцами свечу и пробормотал:

— Спать уже пора, завтра рано в путь…

— Спокойной ночи, господин, — с некоторым усилием пролепетал перепуганный Трикс.

— Спокойной ночи, оруженосец, — в голосе Паклуса все еще слышалось смущение. Он грузно сел обратно на кровать. Поворочался, укладываясь. Потом сказал: — Ну… романтическая, согласен. Бабушку и дедушку во время кораблекрушения волны выкинули на необитаемый остров.

— И там были дикари? — спросил Трикс.

— Что? Какие еще дикари, остров же необитаемый! Никого там не было. Даже козочек. Дедушка пять лет держался, а на шестой год все-таки сделал бабушке предложение. Ну не железный он все-таки! А через год, как раз матушка моя тогда родилась, к острову пристал пиратский корабль — запасы воды пополнить. Дедушка с бабушкой его захватили и заставили головорезов отвезти их на материк. Бабулю свои бы уже не приняли, это у гномов строго… ну а дед — он человек чести был. Раз поженился, так поженился. Опять же дочку любил. До старости самолично ее брил!