Журнал «Если» - «Если», 2005 № 06

Мы с Сэлли переглянулись. Сэлли не выдержала и расхохоталась:

— Так что он натворил?

— Он занимался нечестным бизнесом!

— Что ж, полагаю, в таком случае у нас есть шансы выжить, — заключила она и снова взвесила на руке оружие полицейского. — Итак, Роман, ты говорил, что у вас только-только изобрели прыгалку?

Ее вопрос озадачил Романа.

— Ну, это… трансустройство, — подсказал я, вспомнив, как он его назвал.

— Да, — подтвердил он. — Его разработал ученый из университета Ватерлоо, а Осборн его украл — и был таков. Нам пришлось изготовить еще одно, чтобы пуститься за ним в погоню.

Ага! Наш поселок как раз и построен на костях университета Ватерлоо, и мой дом, наверное, стоит на том самом месте, где располагалась физическая лаборатория или где она до сих пор находится в технократическом измерении. Вот вам и объяснение моей популярности у прыгунов.

— А как им пользоваться? — небрежно спросила Сэлли.

Ее тон не обманул ни меня, ни Романа. Когда она пытается говорить небрежно, это более или менее эквивалентно обычному допросу третьей степени.

— Этого я сообщить не могу, — отчеканил Роман, придав лицу выражение суровой верности служебному долгу.

— Да брось ломаться-то, — сказала Сэлли, вертя в пальцах прыгалку. — Кому от этого хуже станет?

Роман молча уставился в пол.

— Значит, будем действовать методом тыка, — подытожила Сэлли и поднесла палец к одной из многочисленных встроенных кнопочек.

Роман простонал.

— Ничего не нажимайте! Прошу вас! — взмолился он. — У меня и без этого проблем хватает.

Сэлли сделала вид, будто не расслышала:

— В конце концов, неужели так трудно разобраться самим? Барри, мы же изучали технократию… давай подумаем вместе. Тебе не кажется, что это выключатель?

— Нет-нет, — запротестовал я, включаясь в ее игру. — Ни в коем случае нельзя тыкать в кнопки наугад! А вдруг тебя перебросит в другое измерение? — Роман облегченно вздохнул. — Сперва надо эту штуковину разобрать и посмотреть, как она устроена. У меня в кладовке есть кое-какие инструменты.

— А если они не подойдут, — подхватила Сэлли, — то я уверена, что этими перчатками мы ее легко вскроем. И вообще, даже если мы ее сломаем, то в крайнем случае поймаем того, другого парня… как там его… Осборн? У него еще одна есть.

— Ладно, покажу, — буркнул Роман.

Роман сбежал, когда мы закончили завтрак. По моей вине. Я рассудил, что, показав нам, как работает прыгалка, он крепко увяз и деваться ему некуда. Мы с Сэлли так бурно спорили о том, следует ли его развязать, что едва не расплевались, но меня после этого охватила такая ностальгия по нашему романтическому прошлому, что я, пожалуй, размяк и утратил бдительность. К тому же стало легче на душе (есть все же принципы гостеприимства, в конце концов), когда мы развязали визитера и, усадив за стол в моей уютной кухоньке, предложили ему мюсли.

Он оказался гораздо коварнее, чем я предполагал. Парень с квадратной челюстью и голубыми глазами (точнее, голубым и черным благодаря Сэлли) убаюкал меня, внушив ложное ощущение безопасности. Когда я отвернулся, чтобы нацедить чашку кофе из соска в кухонной стене, он опрокинул стол и смылся. Сэлли выстрелила в него. Заряд попал в мой и без того перевозбужденный дом, из-за чего сработал бачок в туалете, а с полок посыпалась разная мелочь. Мы и ахнуть не успели, как Роман уже сверкал пятками в конце улицы.

— Сэлли! — возмутился я. — Ты ведь могла его убить!

Она побледнела, уставившись на оружие:

— Но я же не хотела! Это был рефлекс.

Мы напялили ботинки и отправились в погоню. К тому времени, когда я заметил Романа, тот успел добраться до поля, выдрать с корнями созревший горный велосипед и теперь наворачивал педали, улепетывая в направлении Гелфа.

Вокруг нас собралась группа зевак — чуть ли не все население городка, облаченное из-за холода в шерстяную одежду и рукавицы. Мы с Сэлли все еще щеголяли в пижамах, и я заметил, как местные сплетники взяли это на заметку. К ужину вся домосеть будет кипеть новостями о нашем воссоединении.

— Кто это был? — спросил меня Лемюэль. Он был мэром до меня, и ему до сих пор нравилось проявлять особый интерес ко всем новостям и событиям городка.

— Прыгун, — ответила Сэлли. — Технократ. Он убил мой дом.

Лемюэль щелкнул языком и скривил круглое румяное лицо:

— Плохо. Дому Бекеров тоже конец. Барри, тебе надо послать кого-нибудь в Торонто, договориться насчет дополнительных семян.

— Спасибо, Лемюэль, — отозвался я, стараясь не выказывать раздражения. — Я так и сделаю.

Он поднял руки:

— Я не пытаюсь учить тебя, как надо делать твою работу. Просто хочу помочь. В такие времена нам нужно держаться вместе.

— А я просто хочу поймать этого сукиного сына, — заявила Сэлли.

— Думаю, он скоро вернется в свое родное измерение, — предположил Лемюэль.

— Не-а, — возразил я. — У нас его… ай! — Сэлли наступила мне на ногу.

— Да, я тоже так думаю, — сказала она. — А как насчет второго? Кто-нибудь видел, куда он рванул?

— Умчался на восток, — сообщил Езекия. Он был сыном Лемюэля, и вдвоем они здорово напоминали две фигурки из русских матрешек: румяные, с округлыми животиками, круглолицые и важные. У него здорово получалось выращивать сигаретные деревья, а его роща была местной туристической достопримечательностью. — Может, отправился в Торонто.

— Вот и хорошо, — сказала Сэлли. — Тогда я пошлю весточку. Далеко не убежит. Его перехватят, и тогда мы с ним разберемся.

— А как насчет твоего дома? — поинтересовался Лемюэль.

— Что именно?

— Ну, тебе надо поскорее вынести из него вещи — домохозяева захотят разобрать его на компост.

— Тогда скажи им, что могут перетащить мое барахло в дом Барри, — решила она, и я заметил, как люди обменялись многозначительными взглядами.

Сэлли лихорадочно работала в домосети, а домохозяева, радостно мне улыбаясь, тем временем сновали между нашими домами с охапками ее вещей, но я-то знал: любые поздравления все еще преждевременны. Сэлли перебиралась ко мне вовсе не из романтических побуждений, а по причине целесообразности — ее главной мотивации почти в любых обстоятельствах. Вся напряженная, она писала на стенах домосетевым стилусом, нетерпеливо дожидаясь, пока ее далекие адресаты не напишут ответ, и вскоре каждая стена моего дома покрылась надписями, сделанными временным пигментом. Осборна никто не видел.

— Может, он вернулся в свое измерение? — предположил я.

— Нет, он здесь. Я видела его прыгалку до того, как он вчера ночью сбежал — она была сломана.

— Может, он ее починил.

— А может, и нет. Этому безобразию надо положить конец, Барри. Если не хочешь помочь, так и скажи. Но перестань меня отговаривать.