Журнал «Если» - «Если», 2006 № 08

Только теперь Северин стал задумываться: действительно ли есть смысл в использовании «Титана» подобным образом? Или же эта сложная схема послужит лишь для наполнения кошелька Аллодорма сотоварищи?

«Искатель» наконец достиг границы орбитальной зоны, и Северин развернул корабль на новый курс. Во время этого маневра сам он чуть сполз в кресле под обручами акселерационной кабины.

— Задан новый курс, господин капитан, — доложил Северин. — Курс 220–001 абсолютный. План полета введен в автопилот.

— Принимаю командование, — отозвался лорд Го.

— Капитан принял командование, — подтвердил Северин, убирая руки с рычагов.

— Включить основные двигатели, — приказал капитан. — Ускорение две целых три десятых.

Северин почувствовал толчок в спину, кресло под ним качнулось, когда на грудь начали наваливаться перегрузки.

— Ускорение две целых три десятых, — отрапортовала Бхагвати. — Курс 220–001 абсолютный.

Перегрузки не прекратятся, пока они не выйдут на вторую космическую скорость. Потом гравитация уменьшится и большую часть полета будет равна единице, увеличиваясь лишь на час в течение каждой вахты.

Северин посмотрел на экраны и вновь увидел «Кайенту», приближавшуюся к туннелю, который перенесет ее к Ши. Жаль, подумал он, что «Искатель» не зайдет на Ши, а лишь пролетит мимо. Скорее всего, он больше не увидится с Мартинесом и Терцей и так и не узнает, чем закончилась эта история с Аллодормом.

Ну что ж, пора подумать, чем заполнить несколько месяцев полета, и у Северина уже имелись кое-какие мысли на этот счет. Ему так и не удалось забыть увиденный в Рио-Хондо сон. Северин набил свой персональный датафоль статьями о куклах, кукловодах, марионетках, куклах-роботах и театре теней, а также записями кукольных спектаклей.

В долгих путешествиях каждый по-своему проводит свободное время. Кто-то играет, а кто-то пьет, кто-то с головой уходит в работу, а кто-то — в себя. Одни наслаждаются любовью на видео, другие крутят любовь с членами экипажа, третьи играют на музыкальных инструментах, а четвертые — на нервах коллег.

Возможно, думал Северин, он станет первым, кто додумался организовать на корабле кукольный театр. Во всяком случае, здесь есть где развернуться.

— Вы в виртуальности? — спросила астроном Шон-дан. — Переключаю внешние камеры на семнадцатый канал.

— Коммуникатор, семнадцатый канал, — донесся с соседнего кресла тихий голос Терцы.

Мартинес уже настроился на нужный канал, и теперь его сознание заполнилось звездами — такими, какими они были видны с «Кайенты» в финальный момент двадцатидневного ускорения. Виртуальный шлем на голове, проецирующий изображение прямо на зрительные центры мозга, был гораздо легче, чем аналогичный военный прибор, к которому еще и приходилось подключать микрофон с наушниками. Мартинес заметил и другие отличия: глубина изображения оказалась чуть меньше — возможно, потому, что гражданское снаряжение не требовало особой точности.

Звезды были разбросаны по полночному фону, словно горсть бриллиантов — молчаливые, неподвижные и величественные. Под этими звездами Мартинес провел полжизни, и его разум машинально искал успокоения в знакомых созвездиях, застывших на привычных местах. Солнце Ларедо — вон та далекая звезда — сияло теперь ничуть не ярче других крупных звезд. Компьютерная программа автоматически затушевывала сверкающий след «Кайенты», чтобы звезды не терялись на его фоне. Благодаря этому часть экрана занимал дрожащий, тревожно-черный шлейф — путь абсолютной тьмы, которая, казалось, гналась за кораблем.

Мартинес с Терцей находились в благоухающей тонкими ароматами гостиной, являвшейся средоточием общественной жизни на «Кайенте», и в двадцати днях пути от Ларедо. Шон-дан, астроном из Императорского университета Зарафан, оказавшаяся на борту по приглашению Марселлы, собиралась показать им, почему обсерваторию построили именно на орбите Ши и почему она сама тратит целые месяцы на то, чтобы сюда добраться.

— Осталось десять секунд, — сказала Шон-дан. — Восемь. Пять.

«Кайента» летела слишком быстро, чтобы пассажиры успели заметить туннельную станцию, мимо которой пронесся корабль, или сам туннель — перевернутую звездную чашу, к которой, собственно, они и стремились все эти двадцать дней. Переход произошел мгновенно, и в ту же секунду звездное небо изменилось.

В мозгу Мартинеса внезапно вспыхнула огромная, роскошная звездная сфера, занявшая по меньшей мере треть неба. Звезды здесь теснились так близко друг к другу, что космос казался таким же плотным, как морской берег, усыпанный сверкающими песчинками. У Мартинеса вырвался восхищенный вздох, и в ту же секунду он услышал, как ахнула Терца. Чем пристальнее он всматривался, тем больше звезд видел. Внутри сферы виднелись смутные облака и скопления, состоящие из еще большего множества бриллиантов. Впрочем, Мартинес не знал наверняка, существуют ли эти облака на самом деле. Возможно, это его собственный разум путем поиска знакомых форм пытался навести в этом огромном сияющем хаосе подобие порядка — точно так же, как прежде он искал очертания знакомых созвездий в небе над Ларедо.

Вглядываться в этот исполинский звездный шар было все равно что погружаться в морскую бездну — мимо сложных, причудливых рифов, которые при ближайшем рассмотрении, оказывается, состоят из миллионов коралловых колоний, а те, если присмотреться, составлены из малюсеньких известняковых раковин, и в каждой такой раковине — крошечная крупица жизни. Подобная бесконечная регрессия ошеломляла.

— Теперь вы понимаете, почему мы построили обсерваторию именно здесь. — В голосе Шон-дан, вплывающем в сознание Мартинеса, слышался сдержанный триумф. — Из всех туннелей империи лишь этот ведет в систему, расположенную максимально близко к центру галактики. Для нас это прекрасная возможность изучить строение галактического ядра. Отсюда мы можем наблюдать, как огромная масса черной дыры в центре галактики влияет на близлежащие звезды.

Усилием воли Мартинес переключил внимание с сияющей сферы на остальную звездную оболочку, окружавшую «Кайенту». По сравнению с небом Ларедо местный космос, казалось, буквально кишел звездами. Полоса молочного цвета отмечала диск галактики, спиралью уходящий в бескрайнюю пустоту. Система Ши действительно находилась в галактическом ядре, хотя и на его периферии, и звезды со всех сторон казались близкими и яркими. Солнце Ши по имени Ши-ма излучало теплый желтый свет, однако другие ближайшие звезды ничуть не меркли перед его сиянием.

— Звезды здесь очень плотные, — продолжала Шон-дан, — хотя и не настолько, как там, дальше. В системе Ши семь звезд — или восемь, точно пока неизвестно — и у всех очень сложные орбиты.