Журнал «Если» - «Если», 2012 № 07

— Так я-то не из министерства!

— Н-ну… — Стражник снял шлем-мисюрку и, почесав маковку, водрузил снова. — Мое дело предупредить.

Кстати, детина в кольчуге из митрила был Славику незнаком. А с виду — ровесник. Значит, до переворота он отношения к ролевой тусовке наверняка не имел… Может, и впрямь реальный агент? Или даже контрагент! Поди пойми… Жизнь — это ведь вам не игра. Начнешь распутывать — башку свернешь…

Низкорослый пузатенький гроссмейстер в сером сюртуке и треуголке шел по крутому травянистому бережку Гоблинки и с недоумением озирался. Нигде никого. Возможно, затаились в засаде, поджидая условное зло, а возможно, уклоняются от игры.

Второе предположение было, конечно же, ближе к истине: именно уклонялись, точнее прятались по кустам при виде придирчивого к мелочам высокого начальства. Савелий Павлович, например, в данный момент укрывался в сухой канаве за ивой. Кузовок с грибами стоял рядом.

Понаехало гостей из столицы — шагу ни ступи! Игра-то показательная…

Внезапно пингвиний профиль гроссмейстера вздернулся, а в глазенках затеплилось вожделение — начальство узрело ролевика-уклониста, беглеца в реал. Затем столь же внезапно взгляд потух, и должностное лицо неловко затопталось, словно бы в поисках куста, за которым можно спрятаться. Что же касается уличенного в самоволке рукастого дылды лет двадцати пяти, то он мало того что не выказал ни малейшего испуга — напротив, двинулся прямиком к оробевшему чиновнику.

— Господин гроссмейстер! — укоризненно и проникновенно обратился он. — Ну, когда же наконец моего дракончика починят? Мне играть надо, панику на врага наводить… на мордорском наречии…

Савелий Павлович отвел в сторонку мешавшую обзору ивовую плеть и невольно залюбовался бывшим своим воспитанником. Высший пилотаж! В то время как все разбегались от острого взора ролевых чинов, Урл Левая Рука смело шел в лобовую атаку, и отвязаться от него было весьма затруднительно. Точно зная, что дракона на базе гусеничной самоходки с матюгальниками ремонтировать будут долго, Славик терроризировал начальство, ничем не рискуя. Замминистра, грозный Николай Иванович, при встрече с ним просто уже не знал, куда бежать.

Да уж, что олдовый, то олдовый… Целыми днями, пока остальные отыгрывали эпизоды или отсиживались по кустам, Урл нагло валялся на своей койке в гостинице и, покусывая огрызок ногтя, почитывал от нечего делать «Губернские очерки», изъятые у Голлума Вени, поскольку тому читать было некогда. Утро начинал с оздоровительной пробежки вокруг мохнатого от пара озерца — словом, жил в свое удовольствие.

— Ну так когда же, господин гроссмейстер? — в отчаянии вопрошал Славик.

Начальство произвело судорожный жест пингвиньим крылышком (мол, не сейчас, потом!) и самоубийственно сверзилось по крутой тропинке на сырую полоску песка к самой воде. Дескать, дела у него там. Славик скорбно покивал вослед, потом бесстыдно усмехнулся и направился восвояси. Проходя мимо ивы, за которой прятался грибник, приостановился, поприветствовал. Савелий Павлович подхватил кузовок и выбрался из канавы.

— Чего это вы? — полюбопытствовал Славик.

— От господ подалей, — цитатой отвечал ему словесник. — От них беды на всякий час себе готовь…

— Так вы ж знахарь!

— И что?

— Савелий Павлович, хотите совет? Впишите в квенту, что вы должны собирать грибы для зелья. Только обязательно у райигротеха заверьте. Прицепится гроссмейстер — а вы ему на лоб бумажку с печатью! И все дела.

— Разумно, — одобрил знахарь. — Слушай, что это за ерунда в квенте?

— А что там?

— Да понимаешь, вставка у меня какая-то странная: «Лекарь военного времени, доктор медицинских наук Фридрих Вельфер…» Ошибка?

— Да наверняка! Две разных игры перепутали. У меня и вовсе написано «Швейк».

Со стороны Нуменора-3 доносились побрякивание железа и команды на эльфийском. Давно отзвучал государственный гимн — показательная полигонка шла вовсю. По зарослям тальника, бренча байданой, пробежал согнувшийся в три погибели дезертир.

Славик помедлил, поколебался.

— Савелий Павлович, — сказал он. — А почему вы не скучаете по школе?

Бывший педагог пристально взглянул на бывшего ученика.

— Язык за зубами держать умеешь?

— Умею.

— Тогда присаживайся… — Савелий Павлович сел на травянистый край канавы, сбросил ноги вниз и приглашающе хлопнул по земле ладонью. — Знаешь, Славик, — признался он, помолчав, — а ведь это я присоветовал Петру Маркеловичу изъять классику из школьной программы.

Славик был поражен.

— Вы? — переспросил он, присаживаясь рядом. — Ни за что не поверю!

— А придется… — промолвил работник министерства, задумчиво пощипывая то место, где когда-то у него произрастала косая полупрозрачная бородка. — Понимаешь, отчаялся я! Втираешь-втираешь вам Гоголя в мозги, а вы его сильнее и сильнее ненавидите. Читаете в отместку черт знает что, а то и вовсе читать бросаете! Видишь ли, дружок, бог его разберет, в чем тут дело, но в наших условиях буйно расцветает лишь то, что подвергнуто полузапрету. Вот я и подумал: а ну как воспользоваться случаем…

— Саве-елий Палыч! — укоризненно одернул его Славик. — А то я вас не знаю! Да вы и мухи не обидите… А тут стольким людям, получается, жизнь сломали, работы лишили.

— Кого я лишил работы?

— Да тех же старых училок! Вы вспомните, какие митинги в Гоблино были, когда школьную программу меняли! Чуть революция не стряслась.

— И чем все кончилось?

— М-м… — Славик напряг память, но так и не вспомнил.

— Ничем, — подсказал бывший преподаватель. — А знаешь почему? Теперь все эти революционерки, все эти разгневанные тетеньки работают на меня… Нет, не на меня, разумеется, лично — должность моя в министерстве маленькая, но…

Из зарослей тальника высунулось настороженное, словно чутко принюхивающееся, рыло дезертира — судя по всему, из цивилов. Заметил сидящих и замер, не зная, на что решиться.

— Не понял! — надменно и несколько гнусаво изумился Урл Левая Рука. — Кто такой, почему не в игре?

Дезертир подхватился и опрометью кинулся прочь. Восстановив порядок, Славик вновь повернулся к Савелию Павловичу. Сильно был заинтригован.

— А как это они на вас работают?

— В условиях глубокой конспирации.

— Шутите? — вырвалось у Славика.

— Нисколько. Организация засекречена, каждая акция тщательно планируется.

— А что за акции?

— Н-ну, скажем, тайное изучение после уроков «Униженных и оскорбленных» Достоевского.