Журнал «Если» - «Если», 2012 № 07

До подоплеки не дошло, поскольку толпа за окнами оглушительно взревела. Сидящие дернулись вновь, но тут же сообразили, что рев скорее ликующий, нежели яростный. Надо полагать, там, на крыльце под колоннами, Савелий Павлович явил себя народу.

Наконец клики и бряцание холодным оружием стали потише, и замминистра смог вернуться к прерванной речи.

— А подоплека такая… В девяносто первый пехотный полк поступает нешифрованная телеграмма от командующего бригады Риттера фон Герберта…

Сидящие, даже те, кто тревожно прислушивался к шуму за окнами, слегка тряхнули головами и пристально взглянули на Петра Маркеловича. Тот был непоколебимо спокоен и уверен в себе.

— Этой депешей генерал отменяет марш на Сокаль и взамен приказывает провести ролевую игру на полигоне Нуменор-3. О том, что командующий сошел с ума, еще никому не известно. И будейовицкий полк выполняет приказ. Вот, стало быть, это и есть второй уровень.

— Вы… шутите, что ли? — вырвалось у гроссмейстера.

— Отнюдь нет, Расуль Вахитович, отнюдь нет. А вы думали, современная ролевая игра — это так просто? Выехали на природу, построились в ряды, помахали мечами? Тогда б мы с вами, Расуль Вахитович, и горя не знали… — Исключил гроссмейстера из поля зрения и окинул взглядом стол в целом. — Задача, как видите, исключительной сложности: «Властелин Колец» Толкина, пропущенный через «Похождения бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека… Но! — Петр Маркелович предостерегающе поднял указательный палец, и все уставились на воздетый перст, будто загипнотизированные. — Кое-что, конечно, в связи с техническими трудностями пришлось упростить. Например, мы заранее условились считать цивил обмундированием пехотинца, а современный сленг — солдатским жаргоном.

— Чем подтвердите? — перебил Николай Иванович.

— Аскольд, — позвал Петр Маркелович. — Приписная квента при вас?

— Всегда при мне…

— Огласите, будьте любезны, кто вы по первому уровню.

— Фельдкурат Отто Кац, — добродушно пробасил тот.

— А по второму? Кого вас попросил изобразить поручик Лукаш, которому вы опять проигрались в карты?

— Мандоса. Владыку царства мертвых…

— Спасибо, достаточно… Если у кого остались сомнения — пусть ознакомится с заявкой… Вообще должен сказать, что ожидал от комиссии большей скрупулезности. Впрочем, это уже не мое дело. Вернемся к нашим баранам. Есть еще и третий уровень…

Однако вернуться к баранам удалось далеко не сразу — похожий на пингвина Расуль Вахитович закусил удила.

— Ах, большей скурпулезности вам? — взъерепенился он. — Вы что нам тут, понимаешь, голову морочите? Какая телеграмма от Герберта фон… В 1914-м году Толкин еще не публиковался! Даже если генерал сошел с ума, как он мог отдать такой приказ?

— Анахронизм налицо, — с одобрительным видом подтвердил Петр Маркелович. — Но мы же играем не историческую реконструкцию, а моделируем образ и дух той или иной социальной реальности, не так ли? Кроме того, известно, что военные эпизоды «Сильмариллиона» Толкин писал под прямым влиянием своих впечатлений от Первой мировой. Вспомните: в раннем варианте «Падения Гондолина» орки вообще ездят на танках… То есть игра по Швейку парадоксальным образом возвращает нас к истокам творчества Профессора в одном из его аспектов.

Иван Николаевич обменялся с Николаем Ивановичем скорбно-ироническим взглядом: дескать, что я говорил! Опять выкрутится. Еще и министру стукнет — в порядке отыгрыша.

— Стало быть, третий уровень… — невозмутимо продолжал Петр Маркелович. — Третьим уровнем является так называемая «Игра в классики» — игра второго рода, вот уже который год проводимая отсутствующим здесь по уважительным причинам Савелием Павловичем. Подробно опять-таки останавливаться на этом не буду, поскольку доклад о ней был заслушан здесь не далее как в позапрошлом месяце… Вам что-то неясно, святый отче?

— Кое-что неясно, — признался могучий Аскольд. — Я-то на докладе не присутствовал.

— Хорошо, — кивнул замминистра. — Если вкратце, то суть дела такова…

И принялся в общих чертах излагать примерно то, о чем не далее как сегодня утром на краю сухой канавы под старой ивой поведал Славику Савелий Павлович: тайное изучение Блока и Некрасова, тщательно законспирированные подпольные группы читателей, разветвленная агентурная сеть…

— Да, но… — внезапно убоявшись, вопросил иеродиакон. — Игра ли это?

— Игра, — подтвердил Петр Маркелович. — До определенного уровня это игра… Так вот с некоторых пор к ней удалось подключить значительное количество цивилов пенсионного возраста, ранее считавшихся непригодными для участия. Как выяснилось, исполнители они прекрасные. На нас обрушился настоящий поток заявлений на тайные организации и секты переплетчиков, бумажников, книголюбов. С нашей стороны логично было прибегнуть к мастерскому произволу и, согласовав это дело с контрразведкой, ввести особый следственный орган «Око Саурона», занимающийся исключительно подпольем. Именно с целью ареста главаря (отсутствующего здесь Савелия Павловича) и была затеяна полигонка по Толкину-Гашеку. Особое внимание прошу обратить на блестящий отыгрыш Святослава Савельева, совершенно самостоятельно организовавшего акцию протеста, чему вы только что были свидетелями.

Его слушали в странном оцепенении.

— А четвертый? — внезапно спросил Николай Иванович.

— Что четвертый?

— Вы перечислили три уровня. А где три, там и четвертый…

— Разумеется.

— И что это за уровень?

— Четвертый уровень — это наше с вами нынешнее заседание.

— Та-ак… А сколько уровней всего?

— Откуда ж мне знать! — искренне удивился Петр Маркелович. — Я ж не Господь Бог, я всего лишь замминистра.

Перерыв объявили при первой возможности. Курящие вышли на крыльцо под нетронутые тараном колонны, некурящие остались в помещении. Площадь перед министерским дворцом к тому времени успела опустеть: колонна грузовиков вновь убыла в Нуменор. Один лишь озадаченный дворник стоял и оглядывал мостовую, не понимая, как такая орава ухитрилась не оставить после себя ни бумажки, ни тряпочки. Старое правило: провел игру — приведи все в прежний вид. Не цивилы, чай, не гоблины.

— Слушай, Петр, — озабоченно молвил Иван Николаевич, поднося зажигалку. — А если честно! Как тебе вообще в голову пришла эта штука со Швейком?

Тот прикурил, затянулся, пустил колечко дыма.

— Да в общем все естественно… — нехотя ответил он. — Помнишь, у Сэнт-Экзюпери король приказывал солнцу взойти в момент восхода? Ни мгновением позже, ни мгновением раньше. И случая не было, чтобы солнце его ослушалось! Вот и я тоже… Я ж чувствовал, что эту игру мне нарочно подсовывают — на провал. Сам видишь, какой теперь контингент! Да еще и всех отставников армейских всучили. И отказаться нельзя, и сыграть нельзя. Напрашивался Швейк, напрашивался…