Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1960 год

Мы торопимся, чтобы успеть закончить съемки до сумерек. Больше двух часов потеряно из-за того, что производились взрывные работы. Сейчас на основную территорию разработок уже надвинулась тень от Столовой горы. Но нам во что бы то ни стало нужно завершить съемки сегодня.

Уже в сумерках мы возвращаемся в Поградец вместе с ведущим геологом инженером Папоушеком и буровым мастером Грушкой.

— А знаете что, — говорят они на прощанье, — приезжайте к нам в воскресенье обедать. У нас будет ростбиф с кнедликами.

И вот в воскресенье мы сидим у Папоушеков, дополняем наши знания о добыче руды, расспрашиваем, каким образом возникло карстовое Поградецкое озеро, как из бесчисленного множества микроскопических организмов, в чьих телах содержался кремний, образовались красивые камни, на которые мы натолкнулись в долине реки Ксерия, и наслаждаемся сочным ростбифом с отличными кнедликами.

«Мудрое» озеро

О зеро — как сама жизнь: один его день не похож на другой.

Просыпается озеро с зарей, до завтрака любезничает с кудрявыми облачками, выглядывающими из-за противоположного берега, а потом ведет себя в зависимости от настроения. То закутается в туман, то открывает свое зеркало тростникам, позволяя им любоваться живым волнистым отражением своих стройных тел. Бывает, что озеро упрямо хнычет, словно капризное дитя.

Ярослав Новотный не обращает внимания на эти капризы. Мы собираемся ехать в Поградец, а озеро роняет упрямые слезы. Однако Ярослав, не говоря ни слова, сует за сиденье свою верную «лейку»: мол, посмотрим! К вечеру, когда возвращаемся домой, оказывается, что озеро выплакалось. Теперь оно кокетничает с надменными облаками, поднявшимися на головокружительную высоту, и лишь ждет того мгновения, когда солнце спрячется за албанские горы, чтобы покрасоваться в красках заката.

Ну, вот и настал подходящий момент. Скорее взять в кадр общий вид, потом быстро спуститься по скале к воде. Затем отбежать метров на двадцать и сделать кадр в высоту, с тростником на переднем плане. И на всякий случай — тот же кадр с меньшей и большей диафрагмой.

Озеро, а не Ярослав, нет, он не сказал ни слова, — озеро учит нас быть всегда в боевой репортерской готовности. Оно заставляет репортера всегда брать с собой не только блокнот и карандаш, но и фотоаппарат, заставляет не обращать внимания на его капризы.

Нас было пятеро...

Как «настроения» озера, отличаются разнообразием и жизнь нашего лагеря, его посетители. Первыми появляются пастухи со своими овцами. Мелодичный перезвон колокольчиков катится сначала по дороге, потом уходит на склоны, становится чуть приметным. Овцы и пастух, который гонит их, точны, как часы с боем.

Днем иногда приплывают к нам рыбаки. Порой они привозят нам рыбу, но чаще всего — песни. Рыбаки слушают магнитофонную запись и улыбаются. Лица их, будто вырезанные из столетнего дуба, меняются, молодеют. Прикрываясь ладонью, они подтрунивают друг над другом, слушая свои голоса. Шоферы, которые возят горючее в Пишкаши, уже нас знают. Каждое утро кто-нибудь из них останавливает машину на дороге над лагерем и ставит у дорожного столбика корзинку со свежим хлебом или мешочек картошки. А вечером, возвращаясь домой, он заходит узнать, что у нас нового.

— Как же быстро пробежало время, ребята! Просто не верится, что со дня нашей встречи на севере прошло уже семь недель, — с грустью сказал Ярослав.

Весь последний вечер мы заняты подведением итогов: сидим над Записями и отмечаем, что было хорошо, что — хуже, что совсем себя не оправдало.

Мы испытали не только все объективы, магнитофоны, лампы-вспышки, пишущие машинки, стереоскопическую камеру, но и резиновые рыбачьи сапоги, переносный аппарат для зарядки аккумуляторов, фильтровальную установку, радиостанцию при максимальной рабочей нагрузке, спальные мешки под дождем и без дождя. Но нужно учесть, что экспедиция не всегда будет состоять только из нас четверых, что при нас может быть переводчик или проводник, которому придется проводить вместе с нами и день и ночь.

Не забыть сделать так, чтобы палатки были абсолютно недоступны для насекомых — от мух и скорпионов до крохотных комаров-анофелесов, чьи «способности» нам более чем хорошо известны по опыту: Иржи — по Эфиопии, Ярославу — по Вьетнаму.

На следующий день, когда серо-зеленый «газик», рокоча, скрылся в аллее, мы подумали:

«Нас было пятеро. Теперь мы снова — экспедиция четверых. Как-то мы обойдемся без Ярослава?..»

Три страны за три дня

Составляя дома план путешествия по Европе, мы забыли об одной «мелочи» — о том, что Греция не поддерживает с Албанией дипломатических отношений. Мы планировали ехать из Албании в Грецию, из Греции в Болгарию. А потом наступала очередь Турции: последней страны в европейской части маршрута и первой — в азиатской.

Теперь, чтобы попасть в Грецию, нам придется снова отправиться в Югославию. Само по себе это обстоятельство — небольшая проблема: достаточно объехать два озера — Поградецкое и Преспа, — и ты в Битоли, а оттуда до греческой границы рукой подать. В общей сложности крюк составляет каких-нибудь сто тридцать километров. Даже если учесть, что нам предстоит дважды выполнить таможенные и паспортные формальности, во второй половине дня мы спокойно можем быть в Греции...

Итак, мы едем в Югославию, и в нашем кошельке именно та сумма, которую валютные предписания разрешают ввозить в страну. Если из этого вычесть дорожный налог за две машины, то у нас останется как раз на хлеб и на масло... для моторов.

От нашей лагерной стоянки до югославской границы — полчаса езды. Дорога взбирается на горы, отсюда напоследок можно еще раз взглянуть на наш лагерь, но с озером прощаться не надо: оно будет сопровождать нас не один километр.

А вот и Охрид, город, на который мы не раз смотрели с противоположного берега.

Вблизи он выглядит совсем иначе. Призрачное видение — гирлянда разноцветных огней, появлявшаяся каждый вечер над гладью озера, превратилась в ряд фонарных столбов вдоль набережной. Не видна была нам издали и причудливая смесь отсталого Востока с курортным супермодерном. «Палас-отель» привлекает внимание своей хрупкой элегантностью, сочетанием пастельных тонов окраски, стекла, деревянной резьбы, нарочито грубого камня и керамики.

Однако за спиной этого стеклянного дворца живет старинный восточный городок с узкими улочками — кладовыми мусора и хлама. На главной улице встречаешь и босых деревенских женщин в подобранных юбках и современных франтов в разрисованных рубашках. Недалеко от мечети — широкоэкранный кинематограф, где зрителям — преимущественно мусульманам — предлагается фильм «Последний рай».