Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1992 год

— А я знаю. Продержаться хоть месяц, не пытаясь бежать, — и Пруйе рассмеялся.

Люди в нашем бараке были все те же и образ жизни прежний. Игроки — отдельный класс — не думали ни о чем, кроме своих карт. Мужчины, имеющие мальчиков-подружек, жили, ели и спали с ними. Тут образовались вполне стабильные пары, днем и ночью поглощенные своими мыслями и страстями, всеми перипетиями гомосексуальной любви. Сцены ревности, бурные проявления чувств, «муж» и «жена» постоянно в тайне шпионившие друг за другом, и неизбежная серия убийств в случае, если одному из партнеров надоедал другой и он уходил к новому любовнику.

Так, на прошлой неделе негр по имени Симплон убил парня по имени Сидеро, и все это — ради неотразимого Шарля Барра. Это уже третий человек, которого убил Симплон из-за Шарля. Я не успел пробыть в лагере и нескольких часов, как ко мне вдруг подошли двое.

— Скажи-ка, Папийон, этот Матуретт, он что, твоя девочка? Или нет?

— Чего это вы вдруг?

— Да так, чисто личный интерес.

— Тогда вот что я вам скажу, ребята. Матуретт бежал со мной за тысячу миль и вел себя как настоящий мужчина. Больше мне добавить нечего.

— Да нет, мы интересуемся: он твоя подружка или нет?

— Нет. По части секса я о нем ничего не знаю. А что касается дружбы, то я самого высокого мнения об этом парне, остальное меня не интересует. Разве что если какая сволочь попробует его обидеть.

— А что, если однажды он станет моей женой?

— Захочет — его дело. Я в это не вмешиваюсь. Но, если только узнаю, что ты ему угрожал, склоняя к сожительству, будешь иметь дело со мной.

Итак, жизнь на Руаяле шла своим чередом. Я начал работать возницей, и у меня появился буйвол по кличке Брутус. Он весил две тонны и был с точки зрения других буйволов закоренелым убийцей. Он уже успел рассчитаться с двумя быками — своими соперниками.

— Даю ему последний шанс, — сказал Агостини, надзиратель скотного двора на острове. — Если он еще кого запорет, отправлю на бойню!

Первая наша встреча с Брутусом состоялась утром. Негр с Мартиники, ездивший с ним ранее, остался еще на неделю — научить меня новому делу. Я подружился с Брутусом тотчас же, пописав ему на нос: он обожал привкус соли. Затем я угостил его зелеными манго, сорванными в больничном саду. А когда впряг его в огромную, грубо сбитую телегу с бочкой для воды на три тысячи литров, все это очень напоминало колесницу фараона.

Отправились мы к берегу моря. Нам с Брутусом надлежало наполнить бочку водой и снова вернуться на плато, поднявшись по жутко крутому склону. Там я открывал затычку, и вода, хлещущая из бочки по желобам, смывала в море все накопившиеся за день нечистоты. Наш рабочий день начинался в шесть утра, а к девяти уже заканчивался.

Дня через четыре я уже вполне мог обходиться без марти-никанца. Существовала лишь одна серьезная загвоздка: каждый день в пять утра мне приходилось плавать в грязном пруду, разыскивая Брутуса, который, ненавидя свою работу и стремясь от нее увильнуть, торчал по брюхо в воде и ни за что не желал вылезать. В ноздри — самое чувствительное у быка место — у Брутуса было вдето железное кольцо с полуметровой цепочкой, лишь потянув за нее, можно было заставить его выйти из воды. Но для этого надо сначала достать его. Часто, когда я почти настигал его, он нырял и всплывал где-то совсем в другом месте. Иногда на то, чтобы вытащить эту упрямую скотину из воды, кишащей разными тварями и заросшей водяными лилиями, у меня уходил целый час. Я весь так и дрожал от злости.

— Свинья поганая! Упрямая скотина! Вылезешь ты из воды или нет?

Впрочем, все эти угрозы и оскорбления не действовали на Брутуса. Единственным средством управления этим чудовищем оставалось кольцо с цепочкой. Впрочем, стоило извлечь его из воды, как мы тут же становились друзьями.

В Брутуса была влюблена одна очень славненькая молоденькая буйволица, она обожала ходить с нами на море и обратно. Я, в отличие от мартиниканца, не отгонял ее, напротив, позволял «целовать» Брутуса и повсюду следовать за нами. А когда они целовались, ни разу не побеспокоил «влюбленных», после чего Брутус, выражая мне свою благодарность, с непостижимой легкостью и быстротой катил по дороге тяжеленную телегу. Кстати, кличка этой буйволицы была Маргарита.

Вчера в шесть утра на перекличке из-за этой Маргариты произошла пресмешная история. Дело в том, что возница-мартиниканец имел, по-видимому, привычку каждый день залезать на низенькую изгородь и трахать с этой высоты Маргариту. Однажды его застукал за этим занятием охранник, и парня упекли в карцер на тридцать суток,— ведь скотоложество признавалось преступлением. А вчера во время переклички в лагерь неожиданно ворвалась Маргарита. Пробежав мимо строя заключенных, она остановилась перед негром, затем повернулась и подставила ему свой зад. Все так и покатились со смеху, а лицо мартиниканца посерело от стыда.

Я совершал три ездки к морю в день. Самым трудным делом было заполнение бочки водой, но с помощью еще двоих заключенных я справлялся с этим довольно успешно и уже к девяти мог отправляться на рыбалку.

На середине подъема от моря к плато находилась довольно ровная площадочка, где у меня был припасен большой камень. Брутус привык устраивать себе в этом месте передышку минут на пять, и я подкладывал камень под колесо телеги, чтобы она не тащила его вниз. Но однажды утром в этом месте вдруг появился еще один буйвол по кличке Дантон, такой же огромный, как и Брутус. Он выскочил из зарослей низеньких пальм с густой листвой, где прятался до того, и бросился прямо на Брутуса. Брутусу удалось увернуться от удара. Дантон попал по телеге. Один из рогов пробил бочку. Бык отчаянно дергался, пытаясь высвободить застрявший рог, а я в это время спешно распрягал Брутуса. Освободившись от сбруи, Брутус отбежал метров на тридцать, затем пригнул голову и бросился в атаку. Отчаяние или страх помогли Дантону — он рванулся со страшной силой и высвободил голову, а в бочке остался торчать обломок рога. Дантон успел увернуться от Брутуса, и тот с ураганной силой налетел на телегу и опрокинул ее.

Затем произошла самая странная вещь, которую я когда-либо видел в жизни. Дантон и Брутус соприкоснулись рогами и потерлись этим грозным оружием друг о друга нежно и приветливо, без всякой злобы. Было похоже, что они о чем-то переговариваются. Потом Маргарита начала медленно подниматься по склону, за ней последовали оба быка. Время от времени они останавливались и нежно терлись друг о друга рогами. В какой-то момент они слишком увлеклись и затянули эту процедуру, но тут Маргарита испустила дразнящий стон, и вся троица снова пустилась в сторону плато. Наконец процессия, замыкаемая мной, оказалась возле маяка на ровной прямоугольной площадке длиной около трехсот метров, на дальнем конце которой располагался лагерь, а справа и слева две больницы — одна для заключенных, другая для солдат.