Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1990 год

Три века спустя великий сын Кубы и ее национальный герой Хосе Марти назвал свою родину надгробным монументом погибшей индейской цивилизации. И он, надо сказать, вовсе не преувеличил происшедшей здесь драмы. Если во многих других странах Латинской Америки индейские общины, племена и языки сохраняются по сей день, то на Кубе, ставшей плацдармом испанской экспансии на континенте, «индейский корень» был почти начисто вытравлен. Произошло это буквально через несколько десятилетий после Колумба.

— Но «почти» еще не значит «стопроцентно»,— рассказывали мне краеведы в старинном кубинском городе Тринидаде.— Стоило нам вплотную заняться церковными книгами, всякого рода реестрами и прочими документами позднего средневековья, как обнаружилось, что небольшая часть индейской знати, особенно племенная верхушка вождей-касиков, породнилась с европейцами и даже оставила свой отпечаток на произношении некоторых фамилий. Правда, предварительно «высокородных» индеанок все же крестили, чтобы затем присвоить их имущество, земли и слуг. Иными словами, захват Кубы продолжался даже перед церковными алтарями.

Так или иначе, в кубинцах действительно пульсирует индейская кровь. Неосознанно следуя беззаботным повадкам коренных жителей острова, современный кубинец совершенно спокойно, даже пританцовывая, шагает по какому-нибудь болоту. Более того, он своему малышу разрешает бегать босиком по камышовым зарослям. Во время воскресной прогулки за город кубинская семья вполне может оставить своих стариков в шезлонгах на лесной поляне и вернуться только к вечеру. «Какое безрассудство»,— воскликнет в сердцах приезжий бразилец. А ведь никакого безрассудства нет и в помине. Просто жители Кубы не ждут от ласковой природы острова никаких подвохов.

Ведь это же уникальный случай: на тропическом острове протяженностью почти в тысячу километров никогда не видели крупных хищников, за исключением крокодилов, да и то лишь на полуострове Сапата. Почти не встречались здесь ядовитые змеи, были неведомы опасные насекомые, да и эпидемии тоже. Разве все это не могло отразиться на привычках кубинцев?

Невысокие, узкоплечие, наивные индейцы Кубы оказались, конечно, плохими работниками на плантациях и шахтах испанских конкистадоров. Этих слабосильных рабов вскоре почти не осталось, и тогда поставкой «живого товара» из Африки занялись хозяева невольничьих кораблей, главным образом португальцы и англичане. В 1524 году на Кубу была доставлена первая партия черных рабов. Начался любопытнейший и до конца не исследованный процесс взаимного проникновения и постепенного слияния трех самобытных культур.

Был, правда, момент, когда этот процесс едва не оборвался. В 1602 году остров практически обезлюдел. А все потому, что запасы золотоносных минералов в местных шахтах были изрядно исчерпаны, и, несмотря на строжайший запрет Мадрида, кубинские поселенцы вместе со своими невольниками бросились на «освоение» Мексики и Перу. К счастью, население острова быстро разобралось, что на сахаре и кофе можно наживаться совсем не хуже, чем на драгоценностях. И вскоре заселение страны возобновилось.

Недавно Академия наук Кубы пригласила для совместной работы советских коллег из Института этнографии имени Н. Н. Миклухо-Маклая. Речь шла об изучении самых малочисленных этнических групп, «занесенных» на остров в разное время. Это и японцы, часть которых оказалась здесь после декрета президента Рузвельта от февраля 1942 года, предписывавшего интернировать их с Западного побережья. Это жители Гаити и Ямайки, выходцы с Каймановых островов, и потомки переселенцев с мексиканского полуострова Юкатан, и многие ныне полноправные граждане социалистической Кубы.

— А параллельно шла, разумеется, этническая эволюция. Причем изучить ее важно и для нас, советских исследователей,— говорил мне Валерий Тишков, один из наших этнографов, работающих на Кубе.— Уникален опыт жизнеобеспечения, накопленный каждым народом, и особенно его взаимоотношения со своими соседями. Вот мы и сравним динамику формирования кубинской нации с соответствующими процессами, происходившими в течение ряда столетий на территории нашей страны. Многое благодаря этому поймем, сопоставим, обобщим...

Правда, в отдаленных уголках Кубы, в частности в провинции Гранма, жители относились к исследователям с явным недоверием. Разве похожи на серьезных ученых эти чудаки, способные целыми часами сравнивать различные типы воловьих упряжек либо ощупывать стены боио — традиционных крестьянских домиков под пальмовыми крышами. Но вот провинциальная ассамблея народной власти и местное отделение национальной ассоциации мелких земледельцев подготовили для экспедиции добровольных помощников — по 75 человек в каждой муниципии. Они организовали массовое анкетирование сельских жителей, провели среди них разносторонние опросы. Особенно подробно расспрашивали старожилов, помнящих прежний быт своих деревень.

Рыбацкие поселки и отдаленные горные хутора, самобытное жилье табаководов и «негритянские кварталы» при старинных сахарных заводах — все это тщательно изучается. Записаны десятки песен, пословиц, речевых оборотов, зарисованы образцы народной одежды и мебели, собраны рецепты всевозможных кушаний.

— В том числе и нашего ароматного касаве — традиционного деревенского хлеба, предложенного в свое время еще Колумбу. Он выпекается с добавлением тропического корнеплода юкки, который напоминает по вкусу картофель,— рассказывала нам заведующая отделом гаванского Института исторических наук Анна Хулиа Гарсиа.— Ныне известен касаве более чем тридцати видов! А ведь по рецептам блюд, по домашней утвари, фольклору и многим другим чертам можно судить о происхождении той или иной общины. Мы считаем, что именно сложное сочетание всех этих черт и привело к образованию кубинской нации.

Новогодняя открытка с тройкой

Казалось бы, рабство чернокожих должно было навеки противопоставить белых жителей африканцам. Но вот удивительный феномен — этого не произошло! Мало того, страну стали со временем называть «примером этнической гармонии». Сегодняшней социалистической Кубе вообще неизвестно такое социальное зло, как расизм. Чем же, спрашивается, можно объяснить замечательный иммунитет большинства кубинцев к расовым предрассудкам?

Дело в том, что Испания, едва ли не самое отсталое в ту пору государство Западной Европы, перенесла на свою «карибскую жемчужину» всю устаревшую феодальную иерархию. В результате белые поселенцы простонародного происхождения, да и небогатые дворяне, оказались на Кубе столь же бесправными перед генерал-губернатором, как и где-нибудь в Андалусии. Вот и получилось, что бронзовотелый мулат, служивший подмастерьем у какого-нибудь белого гаванского сапожника или слугой в доме стряпчего, был своему хозяину гораздо ближе, чем высокопоставленный чиновник из генерал-капитанства. Случалось, беглые чернокожие рабы либо «вольноотпущенники» успешно агитировали бедняков с белым цветом кожи в пользу совместных действий против угнетателей.