Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1990 год

— Конечно. Если наши средства не помогают,— был ответ.

Незадолго до отъезда у меня в номере раздался телефонный звонок:

— Вы, кажется, интересуетесь происхождением айнов, не так ли? — спросил неизвестный с сильным японским акцентом.

— Да,— осторожно ответила я.

— Тогда я могу раскрыть вам этот секрет. Их предки прилетели с небес.

Да-да, не смейтесь. Они и теперь поддерживают контакт со своими космическими сородичами, только хранят это в тайне. Можете сами проверить.

— Каким образом?

— Почитайте описания пришельцев, посещающих Землю на летающих тарелках. Так же, как айны, они ни на кого не похожи. Зато между ними и «настоящими людьми» много общего...

Мери Инес Хилджер, американский этнограф

Внешне долина Джатинга ничем не отличается от сотен других в горах индийского штата Ассам. Точнее, это даже не долина, а просто крошечная впадина размером два на десять километров, окруженная лесистыми склонами. Посреди нее стоит маленькая деревня, где жизнь течет так же неспешно, как и сто лет назад. Лишь раз в году Джатинга оживает. К концу августа сюда со всей округи сходятся крестьяне, чтобы принять участие в необычном празднестве, название которого в переводе с ассамского звучит как «Ночи падающих птиц».

Это не преувеличение. В последние дни лета, когда ночи становятся длиннее, на деревенской площади вспыхивают костры. И вот ближе к полуночи в воздухе появляются стаи птиц. Они кружатся над самыми головами, так что их легко сбить бамбуковым шестом. А некоторые сразу падают на землю. Остается подобрать ниспосланную небом добычу, ощипать и зажарить на костре для праздничной трапезы. «Птицепад» длится две-три ночи подряд, причем он регулярно повторяется на протяжении многих десятков лет. Жители Джатинги утверждают, что столь необычным способом боги вознаграждают их за праведность.

Впервые об этом странном явлении европейцам стало известно в 1957 году из книги «Дикая природа Индии», написанной английским чаеводом Е. Джи, который сам наблюдал такой «птицепад». Однако, поскольку автор не был орнитологом, специалисты сочли рассказанное досужим вымыслом. Лишь двадцать лет спустя индийский зоолог Сенгупта заинтересовался необычным поведением птиц и отправился в горы Ассама.

Все оказалось именно так, как описал чаевод. Больше того, во время «птицепада» отдельные птицы залетали прямо в комнату, если там горел свет. По словам Сенгупты, они находились в полубессознательном состоянии и даже не пытались вырваться, когда их брали в руки. Такое состояние длится у птиц несколько дней. Все это время они сидят неподвижно, отказываются от пищи, но потом, выпущенные на волю, улетают.

О «феномене Джатинги» Сенгупта сообщил 50 видным орнитологам в Европе и США. Никто из них не смог дать объяснение «птицепаду». По их единодушному мнению, нигде в мире что-либо подобное никогда не наблюдалось. Зарубежные ученые изъявили желание поехать в Джатингу, однако сделать это оказалось невозможно, так как из-за неспокойной обстановки в Ассаме въезд туда иностранцам был запрещен.

Недавно ею заинтересовались сотрудники управления лесного хозяйства Индии. По их заданию доктор Сенгупта занялся изучением «феномена Джатинги». Перед «птицепадом» возле деревни была сооружена металлическая вышка, на которой установили яркую электрическую лампу. И все же, когда он начался, большая часть птиц слетелась в деревню к кострам.

Обнаружилась и другая любопытная закономерность. Долина тянется с юга на север. По обе стороны деревни лес абсолютно одинаков. В нем живут одни и те же виды птиц. Но вот летят они на костры только из северной части долины, причем лишь тогда, когда ветер дует с юга.

Доктор Сенгупта объясняет это так. Согласно последним исследованиям, птицы ориентируются по Солнцу, звездам, магнитному, а возможно, и гравитационному полю Земли. Некоторые способны различать даже незначительную разницу воздушного давления, например, на уровне пола и потолка в закрытом помещении. Они реагируют на перемены погоды, когда еще ничто не предвещает их. Вероятно, в Джатинге под деревней находится центр мощной магнитной аномалии. Однако она воздействует на птиц только при определенных погодных условиях и лишь в безлунные ночи. Именно тогда происходит что-то такое, что будит спящих в гнездах птиц. Они поднимаются в воздух и, привлеченные кострами, летят к деревне. Примечательно, что те пернатые, которые живут в самой деревне, в ночи «птицепада» остаются в своих гнездах, но зато и днем никогда не улетают в окрестные леса.

С. Барсов

Добрый день, любители фантастики! Сегодня мы поговорим о французской НФ. Не о всей фантастике Франции, разумеется,— это чересчур широкая тема,— а лишь о некоторых деталях. Взять, например, премии и призы — то, что для нашей рубрики служит довольно важной характеристикой. Во Франции их немало. Есть Большой Приз французской НФ — заветная мечта всех фантастов. Есть премии «Аполло», «Дагон», издательская премия имени Жюля Верна (и в свое время я расскажу о них более подробно). Наконец, с 1974 года французские любители фантастики собираются на ежегодные конвенции (Слово «конвенция» требует пояснения. В переводе с английского «конвеншн» означает «собрание», «съезд». Так по традиции, начатой а Великобритании в 1937 году, а в США — годом позже, называются периодические неформальные встречи любителей фантастики во всем мире. Мы могли бы обойтись и русским переводом. Но — будем уважать полувековую традицию. Термин «конвенция» укоренился, вошел а лексикон уже и советских любителей фантастики, поэтому предоставим слову жить своей жизнью.), где читатели — преимущественно молодые— спорят, веселятся, обмениваются мнениями и книгами, выбирают лучшие произведения и лучших писателей и, разумеется, награждают лучших любительскими призами. Вот на одной такой конвенции и был отмечен рассказ молодого автора Филиппа Кузена «Пошли в кино» (в русском переводе — «Последний сеанс»). Причем мнение любителей было единодушным: рассказ достоин награды. Видимо, именно тогда и пришла популярность к Ф. Кузену — писателю (а он еще одаренный художник), который ныне считается яркой звездой на небосводе французской фантастики. Возможно, не все вы согласитесь с мнением французских «фэнов»: кому-то из наших читателей произведение покажется просто-напросто «черным», иные расценят его как камешек, брошенный в огород кинематографа, третьи найдут подтверждение своей непоколебимой уверенности в том, что насилие в искусстве (в частности, на экране) прямо и однозначно вызывает к жизни насилие реальное. Никоим образом не желая навязывать свое мнение, хочу лишь обратить ваше внимание на ряд режиссеров и ряд фильмов, которые выстроил в своем рассказе Филипп Кузен. Да, среди лент, названных в произведении, есть типичные «фильмы ужасов»: «Психоз» Алфреда Хичкока, «Кинг-Конг» Дж. Гиллермина, «Резня мотопилой в Техасе» Тоба Хупера, «Челюсти» Стивена Спилберга, серия фильмов о вампире Дракуле. Но таких, между прочим, меньшинство. Большая же часть лент — совсем иного плана. Их сняли великие режиссеры: Жан Деланнуа («Собор Парижской богоматери»), Карел Рейс («Айседора»), Джон Форд («Форт Апач»), Артур Пени («Маленький большой человек»), Хоуард Хоукс («Лицо со шрамом»), Николас Рей («Бунтовщик без идеала»), Алан Пакула («Клют»), Дени де ла Пательер («Такси в Тобрук»), Ингмар Бергман («Змеиное яйцо»), Жан Люк Годар («Безумный Пьеро»), Элиа Казан («К востоку от рая»), Карл Теодор Дрейер («Страсти Жанны д"Арк»), наконец, Чарли Чаплин («Месье Верду»). Трудно заподозрить этих мастеров мирового кино в пропаганде насилия. Тогда о чем рассказ? Думаю, каждый читатель сам ответит на этот вопрос. Не знаю, как для кого, но для меня ключом послужил последний фильм, упомянутый Ф. Кузеном. На что уж безобидная мультипликация «Три поросенка» Уолта Диснея (кстати, получившая в 1933 году премию «Оскар»),— но и в ней можно усмотреть призрак смерти. Если, конечно, очень хочется усмотреть именно это. Значит, все дело не в фильмах, а в нас: зрителя», посетителях галерей, читателях книг. Одни ищут искусства, другие стремятся удовлетворить то темное, что таится на самом дне человеческой натуры. Филипп Кузен нашел очень точную метафору: этот мрак души убийствен. Писатель-фантаст на самом-то деле не обличает, а защищает кинематограф. Защищает от той части публики, что не воспринимает чувств и мыслей, но жаждет страстей. Увы, нередко к этой части публики присоединяемся и мы с вами. И если бы в «Селекте» Матюрен Морс показал, скажем, «Чапаева», среди выходящих из зала зрителей обязательно недосчитались бы одного — захлебнувшегося... Спорно? Наверное. Но в конце концов наша рубрика (и читательская почта как неотъемлемая часть ее) служит и для споров тоже. Виталий Бабенко, ведущий рубрики