Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1990 год

— В чем? — поинтересовался я.

— Дядя носил часы на левой руке,— неохотно ответил он. Мне показалось, он хотел сказать что-то другое.

— Где были часы, когда вы и мистер Уаймен обнаружили тело?

— Полагаю, что там же, где и теперь.

— Точно вы не помните?

— Я сразу заметил, что рука сломана, а часы разбиты, но не придал этому никакого значения. Вероятно, подсознательно я решил, что это левая рука, на которой он носил часы. Поэтому сейчас и удивился.

— Вы уверены, что мистер Картер носил часы на левой руке?

— Абсолютно. Да посмотрите сами. Вон полоска от ремешка на левом запястье.

Действительно, я увидел полоску. Я дошел бы до этого и сам, но мистер Амброз оказался проворнее: видимо, сказалась привычка к наблюдению за птицами.

Амброз обошел тело, опустился на корточки, присмотрелся и тихонько рассмеялся.

— Что вы нашли смешного, сэр? — спросил я.

— Так-так-так, — проворковал он.

Я подошел к телу и обратил внимание, что часы были перевернуты.

— Видите, что произошло, инспектор? Убийца сломал руку дяде Генри, прежде чем убил его. Потом снял часы с левого запястья и разбил их.

— Похоже, что так,— согласился я.

— Надевать кому-нибудь часы — все равно, что завязывать галстук на шее другого человека: все надо делать в зеркальном отображении...

— Выходит, убийца хочет, чтобы мы считали, что преступление произошло в указанный им час.

— Именно так.

— А это означает, что мистера Картера убили в другое

время.

— Совершенно справедливо. Из чего следует... что, инспектор?

— Из чего следует, что на одиннадцать часов у убийцы, возможно, есть твердое алиби.

— Возможно? — Амброз удивленно взглянул на меня.— Наверняка. Иначе зачем снимать и разбивать часы?

Итак, мы уже кое-что знаем об убийце.

— Однако это все, что нам известно. Мы не знаем, на какое время у него нет алиби. То есть истинного времени убийства.

— О, я бы этого не сказал,— весьма самоуверенно заявил Амброз.

На твердой сухой земле не было видно ни одного следа. Перед тем, как отправить сержанта с Джоном, я приказал ему позвонить в участок, чтобы оттуда прислали двух полицейских. Я хотел, чтобы они нашли орудие убийства, хотя, честно говоря, сомневался в успехе, так как оно скорее всего покоилось на дне озера. С появлением доктора я мог вернуться в дом и задать несколько вопросов родственникам убитого. А пока не оставалось ничего другого, как побеседовать с мистером Амброзом, явно метившим в Шерлоки Холмсы. Мы сели на бревно и закурили.

— Выкладывайте, сэр,— сказал я.

— Что?

— Вы что-то знаете о времени убийства.

— Абсолютно ничего, инспектор, уверяю вас. Ваша версия ничуть не хуже моей.

— Нет у меня никакой версии. Давайте начнем с вашей.

— Вы это серьезно? Ну тогда другое дело,— он просиял.— Прежде всего, что вы можете сказать о времени убийства, исходя из состояния тела?

— Об этом может сказать только доктор Хикс. Да и он даст нам довольно широкий временной диапазон. Примерно шесть часов.

— Так много? Ну, тогда посмотрим, что можем сделать мы. Во-первых... О! — Он внезапно замолчал, на его лице появилось тревожное выражение.— Я совсем забыл. С этого, разумеется, следовало начинать...

Создавалось впечатление, что Амброз говорил сам с собой, и, подождав немного, я спросил:

— С чего начинать?

— Где вы ищете убийцу, инспектор?

— Я еще не приступил к поискам, сэр.

— В кругу семьи или вне ее?

— Я, естественно, поговорю со всеми, кто сейчас в поместье. И со многими из тех, кто живет за его пределами.

Объясните, сэр, в чем суть вашего вопроса?

— Мне хотелось бы думать, что вы будете искать убийцу вне семьи.

— Вернее, вам хотелось бы надеяться, что мистера Картера убил посторонний человек?

Амброз рассмеялся.

— Полагаю, что да,— и добавил, уже для себя: — Полагаю, именно это я и хотел сказать, черт побери.

— Будем откровенны, сэр. Убийца есть убийца, даже если он и ваш родственник.

— Это так,— Амброз отбросил окурок сигареты и закурил новую.— Попробуем представить оба варианта. Первый. Бродяга или нарушитель частной собственности, короче, посторонний, идет по лесу, насвистывает, горланит песни, сбивает палкой головки цветов, ломает ветки, беспокоит птиц. Мой дядя как коршун налетает на него и гневно спрашивает, по какому праву тот оказался в заповеднике. Ссора, драка... Бродяга, защищаясь, бьет дядю палкой, затем, потеряв от страха голову, убивает его. Все очень просто.

— За исключением часов,— заметил я.

— Именно, инспектор... Вы попали в самую точку. За исключением часов. Во-первых, бродяга не подумал бы об этом. Во-вторых, где ему искать алиби, да и много ли значит алиби бродяги? А в-третьих, он не решился бы перевести часы вперед, потому что тело могли найти до того, как наступит установленное на часах время, или назад, потому что тогда дядю Генри могли видеть живым после часа его смерти.

— Разве сказанное вами не относится к любому убийце, переводящему стрелки часов? — спросил я.

— Да, разумеется, относится. За исключением... особых обстоятельств.

— Что же это за...

— Когда заранее известно, что убитый будет находиться в определенном месте в определенный промежуток времени и никто не придет к нему, будь он жив или мертв.

— Ваши особые обстоятельства как раз и подходят ко второму варианту: все родственники знали об этом.

— Да,— довольно неохотно признал Амброз.

— Однако и для посторонних,— продолжил я,— садовников, например, или егерей привычки мистера Картера не были тайной.

— Это правда,— Амброз вновь оживился.— Ну что ж, а теперь давайте порассуждаем. Убив человека в три часа, можно перевести стрелки на два и на четыре. Какому часу вы бы отдали предпочтение?

— А вы, сэр?

— Несомненно, перевел бы стрелки на два часа.

— Почему — несомненно?

— Ну, переводя стрелки на два, я был бы абсолютно уверен в своем алиби на этот час. Переводя стрелки на четыре, я мог лишь надеяться, что у меня будет алиби. Что-то могло пойти не так, как предполагалось. Я мог оказаться в компании человека, у которого плохо с памятью, нет часов, да и вообще известного лгуна. В первом же случае у меня возникает железное алиби. Я отводил бы стрелки назад, на тот час, когда мог доказать свое присутствие в другом месте. Даже если это убийство и не готовилось заранее, в одиннадцать часов убийцы в заповеднике не было.

Что ж, в его словах была немалая доля правды. Возможно, мне следовало подумать над этим, но, возможно, и нет. Не знаю.

— Итак, с этим все ясно,— продолжал Амброз.— Убийство произошло после одиннадцати. Но когда именно? Едва ли до четверти двенадцатого, иначе алиби убийцы не было бы безупречным. Он должен учесть, что часы могут спешить или отставать на несколько минут. Ему нужно время, чтобы добраться сюда от места алиби, например, от дома. Добрых двадцать минут, если идти пешком, а оставить машину неподалеку он бы не решился. Я думаю, на все он положил чае. Обеспечил себе алиби на одиннадцать плюс пять-десять минут, убил в двенадцать и перевел стрелки обратно на одиннадцать.