Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1990 год

Солнце едва поднялось надо льдами. Раннее утро. Мороз под тридцать, небольшой ветерок пронизывает до костей, а на заснеженном острове Греэм-Белл вовсю идет подготовка авиации к вылету. В клубах морозного пара деловито снуют авиатехники перед серыми громадинами выстроившихся в ряд Ан-12. Здесь же и готовые к вылету вертолеты Ми-8. В один из них под номером 84, который полетит первым, и помогает мне забраться полковник Резниченко — в меховой одежде, унтах не так-то легко оказалось это сделать.

— До встречи на полюсе,— машет на прощание Резниченко.

Голос у него веселый и уверенный, словно договариваемся о встрече где-нибудь у знакомой станции метро. А ведь все, что в ближайшие часы должно произойти, совершается в истории освоения Арктики впервые.

Архипелаг Земли Франца-Иосифа, или сокращенно — ЗФИ, едва ли не с момента его открытия стали именовать «трамплином к полюсу». От его берегов уходили итальянцы, американцы, норвежцы, русские, мечтая достичь заветной точки на лыжах, собачьих упряжках, а то и на лошадях пони, которых захватили с собой участники экспедиций, возглавляемых Болдуином и Фиалом. Но все они, как известно, возвращались ни с чем. Трамплином ЗФИ стал лишь в 1937 году, когда советские летчики, стартовав с острова Рудольфа, высадили на Северном полюсе четверку отважных папанинцев. В связи с этим прославился и остров Греэм-Белл — самый восточный остров в архипелаге.

Его открыл метеоролог одной из неудачных американских экспедиции к полюсу Эвелин Болдуин и назвал так в честь президента Американского географического общества Александра Греэм-Белла. Остров этот на две трети покрыт ледником, и в истории никак не прославился, пока в 1936 году на него не опустился первый самолет с материка. Сделал это Михаил Водопьянов, прилетевший подыскать на архипелаге площадку, откуда могли бы в следующем году стартовать самолеты к полюсу.

На острове Греэм-Белл Водопьянов попал в полосу тумана. Видимо, остров ему не понравился. Для старта в дальнейшем был выбран остров Рудольфа, но вот современным военным летчикам, поставившим цель достигнуть Северного полюса на двух вертолетах, Греэм-Белл показался наиболее подходящим.

...Шесть ноль восемь по московскому времени. Вертолет тяжело зависает над площадкой. В командирском кресле полковник Валерий Ефименков — настоящий ас, облетевший на вертолете все труднодоступные точки Арктики и приложивший немало сил для разработки и осуществления этой операции. Командир звена майор Зекеев, летчик «от бога», как про него говорят товарищи, занимает правое кресло второго пилота. Позади над полосой зависает вертолет, ведомый капитаном Шевченко. Последние команды, переговоры с Землей и... летим!

Промелькнули внизу заснеженные ропаки и айсберги, вмерзшие в лед с осени, кончился ровный заснеженный припай. В стороне остался ледяной купол, и перед прозрачной полусферой пилотской кабины распахнулся необъятный Ледовитый океан.

Лед внизу весь в торосах-грядах ледяных обломков, образовавшихся во время сжатий, отчего вдали он кажется голубовато-серым. Темными молниями рассекают ледяную равнину первые робкие трещины. Ночью один из четырех Ан-12, прилетевших на остров, выполнил ледовую разведку — на небольшой высоте прошел до полюса и обратно. Штурман доложил: километров на 350 от острова тянется «каша» — сплошной битый лед. Дальше лед поплотнее, но полыньи будут сопровождать до самого полюса. И верно. Вскоре начинается открытая вода, дымящиеся разводья, полыньи, протянувшиеся, как реки, до самого горизонта. Океан постоянно рушит панцирь, который пытается на него надеть свирепая полярная стужа.

— И в самом деле «каша», — качает головой Ефименков.— Не дай бог отправиться здесь на вынужденную, не сразу и льдину для посадки подберешь.

— Самые что ни на есть медвежьи места,— восхищается Сергей Зекеев, знаток животного мира Севера. О вынужденной посадке ему, очевидно, думать не хочется.— Открытая вода, земля неподалеку, здесь только бы и ловить тюленей ошкуям. А пока ни одного следочка медвежьего...

И мне, признаться, хотелось бы полюбоваться на белых медведей, но в иллюминаторе льды и льды. Как ни экзотично выглядят они с высоты птичьего полета,— высота метров сто пятьдесят,— но любоваться ими вскоре устаешь. Глаз утомляет безжизненное однообразие пейзажа.

В вертолете жарко и, хотя людей немного, тесно. Ми-8 не совсем обычный. Вместо двух топливных баков — четыре, они расположены вдоль бортов один над другим, а между ними узкий проход. Для сиденья всего три откидных кресла, зато над баками устроены четыре удобных лежака с индивидуальным освещением, как в купе вагона. Такой вертолет может одолеть расстояние в полтора раза больше обычного Ми-8, но и ему без дозаправки путь до полюса и обратно заказан.

— Представьте,— объяснял мне перед стартом цель генерал-майор авиации Геннадий Васильевич Амелькин,— что где-то в Арктике потерпел аварию самолет. Благодаря аварийному радиомаяку, имеющемуся у экипажа, и системе спутников «КОСПАС-САРСАТ», сигнал бедствия в считанные минуты будет получен на базе. Зная координаты, можно тотчас же направить туда самолет с группой парашютистов. Они окажут первую помощь, если понадобится, конечно, наладят радиосвязь. Но как их всех потом вызволить оттуда? Ведь самолет на всторошенный лед сесть не сможет, остается надеяться на вертолет, но у этой машины дальность полета невелика. Что делать? Вот мы и решили отработать вариант спасения во льдах, а за точку выхода к цели взяли Северный полюс.

С генералом Амелькиным я познакомился в небольшом якутском поселке Кюсюр на берегу Лены. Вместе с другими военными летчиками он прилетел туда, чтобы передать детям подшефной школы-интерната подарок — цветной телевизор «Электрон».

Мне не раз приходилось бывать в Заполярье, встречался я там, конечно, и с военными, порой пользовался их помощью, иногда и летал вместе с ними, но в журнальных репортажах и очерках об этом обычно умалчивалось. Военная цензура строго следила, чтобы «врагу» не достались секреты, хотя о том, что на Севере множество различных воинских частей, давно и хорошо известно тем же американцам. Да и как это скроешь, если американские атомные субмарины ходят подо льдами, а патрульные самолеты подлетают к самой нашей границе?

В Кюсюре я подошел к Амелькину и поинтересовался на всякий случай, можно ли написать в журнале о приезде летчиков в школу-интернат. Тот, к моему удивлению, рассмеялся:

— Да какой здесь секрет,— и предложил: — Вы читателям лучше о нашем полете на Северный полюс расскажите...

А спустя месяц я получил от генерала приглашение принять участие в этом необычном полете.