Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1989 год

— Ну, инспектор, повезло? У вас довольный вид...

Я кивнул головой.

— Да, узнал парня, которого ищу. По счетчику номер кадра 813, ближе к концу ленты. Если вы пустите аппарат снова, я покажу его.

Он посмотрел отобранную сцену, вынул кассету и попросил ассистента снять отпечаток с кадра, на котором был изображен полицейский, облокотившийся на перила лестницы рядом с Роже Тиро.

Когда были готовы фотоснимки, Дериль вызвал такси и настоял на том, чтобы заплатить за меня. Я обещал держать его в курсе следствия.

Глава шестая

Мадам Тиро согласилась принять меня на следующий день после обеда. Я побродил по Парижу и пришел на Бульвары, почти бессознательно проделав путь полицейского из ЦРС, которого сняли 20 лет назад бельгийские кинематографисты. С тех пор здесь мало что изменилось, если не считать афиши кинотеатра «Рекс», где теперь красовался рисунок из мультфильма Уолта Диснея.

Я перешел улицу напротив кафе «Мадлен-Бастий», терраса которого занимала большую часть тротуара. Затем двинулся вверх, к воротам Сен-Дени. Нужная мне Нотр-Дам де Бонн-Нувель не выходила непосредственно на бульвар, она была выше, к ней вели две лестницы. Одна широкая и слегка изогнутая, вторая узкая и крутая. Этот квартал выглядел островом спокойствия и тишины.

Дом № 5 по улице Нотр-Дам де Бонн-Нувель с ажурными жалюзи на окнах походил на типичное старое ухоженное парижское здание. Его фронтон, украшенный барельефом в греческом стиле, изображал музыкантов со свирелью и флейтой. На стекле двери к консьержу висел список жильцов с указанием этажа и номера квартиры. Слегка запыхавшись, я поднялся на четвертый этаж. Мне пришлось нажать на звонок несколько раз, прежде чем госпожа Тиро открыла. Один за другим повернулись три замка, затем дверь приоткрылась на несколько сантиметров, удерживаемая цепочкой.

— Я — инспектор Каден. Мы говорили с вами утром по телефону.

Дверь закрылась, цепочку сняли, и я попал в квартиру.

Вдове Роже Тиро, по-видимому, было не больше 45 лет, но добровольное затворничество превратило ее в старуху. Она шла впереди меня по коридору, сутулясь, едва отрывая ноги от пола. Казалось, что малейшее движение стоило ей неимоверных усилий. Глубоко вздохнув, она опустилась в кресло и посмотрела на меня пустым взглядом.

Комната была погружена в темноту, ставни закрыты, и только одно окно давало доступ свежему воздуху. Солнечные лучи едва проникали через створки жалюзи. Я пододвинул стул к столу.

— Как вы уже знаете, я веду следствие по делу об убийстве вашего сына Бернара. Пока оно остается для нас загадкой. Нет серьезных улик, позволяющих вести розыск. Врагов у него как будто не было, личная жизнь кажется вполне ясной... Но если быть откровенным, то меня смущает одно обстоятельство — смерть его отца, вашего мужа.

Я наблюдал за реакцией женщины, но упоминание о гибели мужа не произвело на нее впечатления.

—...Я случайно узнал о драматических событиях, в которых погиб ваш муж. Ничто не позволяет мне утверждать это, но можно предположить, что сына убили по тем же причинам, что и отца. Вы не задумывались над этим?

Похоже, что я обращался к стене. Мадам Тиро смотрела сквозь меня, куда-то вдаль. Я продолжал.

— В 1961 году следствия не было, и ваш муж официально числится среди жертв алжирской демонстрации. Но чьей жертвой? Официальная версия вызывает сомнение. Еще не поздно исправить ошибку.

Она впервые вздрогнула, встала и прислонилась к буфету.

— Все это — прошлое, господин инспектор. Ни к чему вновь возвращаться к событиям и искать виновных.

Она останавливалась после каждой фразы.

— ...Муж умер, сын умер. Вы не можете вернуть их к жизни. Я принимаю судьбу такой, какая она есть, и надеюсь соединиться с ними как можно скорее.

— Но почему же? Что вы хотите скрыть? Роже Тиро был убит во время демонстрации. Вы знали, что он занимался подпольной деятельностью, оказывая помощь ФЛН?

— Вы ошибаетесь. Муж абсолютно не интересовался политикой. Он увлекался своей работой, историей. Ей он посвящал все время и в лицее, и дома. В день смерти он, как обычно, возвращался домой после уроков.

Она еле двигалась по комнате, тщательно обходя окна, которые выходили на улицу. Я подошел к ним просто из любопытства, но это движение вызвало у мадам Тиро настоящую панику. Задыхаясь, она прижалась к противоположной стороне.

Часть стены с окном была покрыта густым слоем пыли, видимо, к этому месту никто давно не подходил. Неожиданно для себя резким движением я отдернул занавески. Оконная задвижка не поддавалась, мне пришлось сделать усилие, чтоб открыть створки. В комнату ворвался день, луч солнца осветил Мюриель Тиро. Я выглянул наружу. На улице, десятью метрами ниже, около мастерской слесаря, суетились люди. Группа юношей поднималась по лестницам улицы Нотр-Дам де Бонн-Нувель.

Мадам Тиро убежала в кухню. Она плакала, дрожа в нервном припадке. Я обнял ее за плечи.

— Я здесь, чтобы помочь вам. Идемте, не бойтесь...

Взяв ее за руку, я медленно подошел с ней к месту, которого она так боялась. Чем ближе подходила она к окну, тем сильнее становилось ее отчаяние. Она вскрикнула, но все же позволила вести себя. Мне удалось встать вместе с ней у окна.

— Прошу вас, откройте глаза. С тех пор прошло столько лет. Вам нечего бояться.

Она ослабла, перестала плакать. Ее ресницы дрогнули, и она решилась посмотреть на улицу.

— Вы были тут, не правда ли, когда его убили? Скажите мне... Вас никто не допрашивал как свидетеля?

Мадам Тиро отошла от окна и села в кресло. Перенесенное испытание изменило ее. Теперь она казалась сильнее и моложе, ей можно было дать ее настоящий возраст.

— Да, я стояла, облокотившись на подоконник. Последний урок Роже заканчивался в пять часов. Он должен был вернуться по крайней мере два часа назад. В то время я ждала ребенка и очень нервничала. Беременность проходила тяжело, и врачи запретили мне выходить из дома, чтоб избежать преждевременных родов. Роже не предупредил об опоздании. А тут началась демонстрация: крики, драка, взрывы гранат, выстрелы. Я была как безумная и бросалась то к окну, то к двери, едва услышав шаги на лестнице. В какой-то момент я заметила мужа на улице, он подходил к дому. Я все помню так, будто это происходит сейчас. Он шел с букетом мимозы и коробкой с пирожными, поднялся на несколько ступенек и остановился возле перил, наблюдая за происходящим. Я крикнула, чтобы он не задерживался, но из-за шума на улице он не услышал мой голос.

— Мсье Тиро был один?

— Сначала — да, но немного спустя возле него остановился человек в форме полицейского, по-моему, из ЦРС. Он выглядел странно: несмотря на дождь и холод, нес свое кожаное пальто на руке. Затем незаметно скользнул сзади к Роже, захватил его голову левой рукой. В другой он держал револьвер. Я кричала, кричала так громко, как только могла, но безрезультатно. Хотела спуститься, но с трудом добралась до двери... из-за Бернара. То есть из-за живота. Бедный Бернар!