Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1989 год

— Действительно, установленные на финских предприятиях нормы вредных выбросов в окружающую среду учитывают в первую очередь технологические возможности производства, а не их влияние на здоровье рабочих,— добавляет Олег Чарыев,— на ТЭЦ нам сообщили о высоком проценте задержки серы. Казалось бы, хорошее дело. Но в чем тут причина? Очень просто — это выгодно фирме: серу можно продать. А меры, требующие больших затрат по борьбе с другими загрязнителями окружающей среды, откладываются. У нас в стране в зависимости от вредности тех или других цехов установлены социальные льготы. Конечно, вашим рабочим за них надо бороться...

Ранним утром нас разбудил детский смех: две забавные рожицы с прямыми соломенными волосами заглядывали в комнату. Провожать отправилась вся семья, а Вилли и Женни всерьез пытались помочь нам тащить рюкзаки.

(Окончание следует)

В. Лебедев, наш спец. корр.

На Ереванском аэродроме «Звартноц» десятки прожекторов рассекают ночную тьму, перекрещиваясь на серебристых лайнерах различных иностранных авиакомпаний. В воздухе сплошной гул идущих на посадку и готовящихся взлететь транспортных самолетов. Многие стоят под разгрузкой. Из огромного чрева АН-124 по широкому трапу скатываются один за другим подъемные краны и колонной идут к распахнутым воротам, исчезая в темноте.

Помощь пострадавшим от землетрясения! Здесь эти слова обретают материальную силу.

— На разгрузку борта 15 минут...

Хрипловатый голос из динамика приводит в движение грузовые машины и автобусы, они подтягиваются к еще выруливающему к месту стоянки транспортному самолету...

Рейсовый автобус отправляется в Ереван набитый битком. Спустя полчаса мы уже выходим по безлюдной улице к центру города. На площади черные силуэты танков и военных патрулей.

Проспект Маршала Баграмяна, дом 18. В здании ЦК ЛКСМ Армении находится республиканский штаб по оказанию помощи пострадавшим, все окна освещены. Здесь работа не прекращается и ночью. И наш разговор с секретарем ЦК ВЛКСМ Сергеем Епифанцевым то и дело прерывают телефонные звонки — из различных городов страны. Он рассказывает о положении в районах бедствия. На разборе завалов спасатели работают в респираторах и противогазах. Слишком теплая стоит погода, в Ле-нинакане нет воды, не действует канализация, не успевают убирать мусор, и существует опасность развития эпидемии, хотя принимаются все меры, чтобы этого не произошло. Все силы брошены на спасение живых, погребенных под обломками. Спасатели работают день и ночь, однако техники не хватает. Ту, которая приходит, жители разбирают на свои дома для спасения родственников. И по-человечески их понять можно. Но это привело к тому, что на одних развалинах находится несколько кранов, а на других — ни одного.

Узнаем, что скоро в Ленинакан отправляется автобус с горноспасателями из Мурманска, и в нем — два свободных места. По дороге, запруженной транспортом и техникой, автобус частенько замедлял ход, пропуская вперед машины «скорой помощи». Чем ближе к городу, тем тревожнее становится на душе. Однако даже представить себе то, что мы увидели, было невозможно — сплошные руины, горы покореженного железобетона и камня. И запах тлена. У развалин на уцелевших стульях или на узлах сидят, греясь у печек и костров, женщины, старики. И всюду уложенные в штабеля гробы.

У текстильного комбината мы попрощались с мурманскими горноспасателями и отправились на поиски городского штаба, чтобы выяснить обстановку. Но мы до него не дошли. На одном из завалов мы увидели французских горноспасателей, которые быстро взбирались по нагромождению железобетона за пожилым армянином с трясущимся, серым от щетины лицом. Песок и щебенка сыпались из-под их ног, а нам казалось, что это десятки заживо погребенных шевелятся под обломками.

Спасатели работали быстро и молча, а может, их голоса просто не долетали до нас. Но когда закричал, скорбно причитая, старик, услышали все.

Мы отошли к стене уцелевшего дома, у которого сидели вокруг костра закутанные в одеяла женщины. Они не отрываясь смотрели на руины, и в их взглядах застыло горе.

Вскоре с руин спустился молодой парень и, протянув руки к огню, сказал:

— Жену старик искал, и вот — нашел. Вроде бы даже голос ее слышал из-под обломков. Э, если родные под развалинами, то каждый камень под ногами криком кричит.

Мы познакомились. Нардис Саркисян приехал из Еревана на следующий день после землетрясения. К счастью, из его родных никто не пострадал, однако он и не подумал вернуться. И вот уже пятый день разбирает завалы вместе с группой горноспасателей из Ростова. За это время они спасли 13 человек, извлекли 27 погибших. Нет, теперь уже на одного больше.

— Почему нельзя было предупредить о землетрясении? — спрашивает Нардис. Мы объясняем ему, что ученые не всесильны.

Саркисян кивнул и заговорил совершенно о другом:

— Французы нам очень помогли. Приборы у них живых людей под обломками определяют. Почему у наших нет таких? Могли бы спасти еще многих...

Только за последние 80 лет у нас в стране произошло 19 сильнейших землетрясений. В сейсмически опасных районах живут около 50 миллионов человек. Еще памятны трагедии Ашхабада, Ташкента, Газли... А научили ли они нас чему-нибудь? В Ленинакане мы встречались с советскими и зарубежными спасателями, отчаянно смелыми ребятами, вернувшими к жизни сотни людей, и убедились в том, что в борьбе с последствиями стихийного бедствия одного мужества недостаточно.

Так началась наша командировка, самая тяжелая из всех, в которых пришлось побывать.

Ленинакан, декабрь 1988 года

Александр Глазунов, Валерий Орлов (фото), наши специальные корреспонденты

Очерк о проблемах организации спасательных работ читайте в одном из следующих номеров.

История гибели русского броненосца береговой обороны «Русалка» мне известна с детства по рассказам отца и старинным фотографиям нашей семьи. Одна из них, помню, долго висела на стене у нас в доме. Из овальной рамы, скрестив на груди руки, прямо на меня пристально смотрел флотский генерал с Владимирским крестом на галстуке. Это был мой дед Павел Иванович Рыков. В ту пору, когда случилась эта печальная история с «Русалкой», мой дед был старшим помощником командира Ревельского порта и директора маяков и лоции Балтийского моря. Так что он имел непосредственное отношение к событию, о котором я собираюсь рассказать.

...7 сентября 1893 года. Ревельский порт. Военные корабли, закончив экзаменационные стрельбы, расходились по своим базам. Так обычно бывало из года в год. Ничем не примечательным обещал стать и привычный переход в Кронштадт двух отстрелявшихся русских кораблей: броненосца «Русалка» и канонерской лодки «Туча».